Эйди нахмурилась, пожалев, что вообще об этом задумалась.

Сестра подтолкнула ее и прошептала:

– Может, попробуем делать как Корни. Давай постараемся не верить, что они есть, эти ужасные люди.

«Стоит попытаться», – решила про себя Эйди, хотя и понимала, что это будет не так-то просто. Корни может сосредоточиться на чем-то одном, но он ведь собака, что он вообще знает? Собаки так устроены, у них только одна мысль в голове. А у них с Элси, между прочим, связаны руки. Вокруг стражники разговаривают, упряжь позвякивает.

Эйди приготовилась закрыть глаза и попробовать, но возможность была уже упущена.

Свита поодаль внезапно заволновалась. Эйди вытянула шею, пытаясь разглядеть, кто еще пожаловал, и сердце у нее упало. Руки и лица новых пленников были облеплены пчелами, но она моментально распознала под покровом жужжащих насекомых Рут и Грейс.

– Еще не легче!.. – простонала Элси.

Эйди медленно кивнула в ответ.

Лорел поймала себя на размышлениях о том, что напрасно она не вняла здравому предложению Бесс. И вообще не надо было от добра добра искать. Работали бы себе и дальше в огороде, сделали бы все, что обещали маме. Грядки мотыжить уж точно лучше, чем торчать в этом месте, куда притащил их человечек.

Здесь было темно, хоть глаз выколи, и сыро. «Подземелье», – сообразила Лорел: пол из грязи, и стены такие же. До потолка достать не получалось.

– Не переживайте, – успокоил сестер человечек. – Здесь вы долго не пробудете.

Легко ему говорить.

Лорел пошарила в темноте и нащупала рукав рубашки Бесс.

– Прости, что я тебя не послушала, – прошептала она.

– Да ничего, – откликнулась Бесс. – То есть плохо, конечно, что мы здесь, но ты не виновата, что он одурачил нас своей волшебной музыкой и превратил инструменты в камни.

– Если бы мне не приспичило ввязываться в этот спор…

– Он придумал бы еще что-нибудь, лишь бы заманить нас сюда.

– Но все-таки…

– Все-таки да… – подхватила Бесс. – В его музыке было какое-то колдовство. У меня в голове словно все затуманилось, и у тебя, наверное, точно так же.

Лорел задумалась. Сначала у нее и правда в сознании царила неразбериха, но сейчас туман как будто рассеялся и мысли стали даже яснее, чем обычно.

– Как ты думаешь, что они с нами сделают? – спросила она.

– Стараюсь об этом не думать, – отозвалась Бесс.

– Жаль, я не прихватила с огорода немного чеснока. Или нам нужен крест, как считаешь?

Бесс искренне расхохоталась. От этого на душе у Лорел стало легче. Может быть, конец света наступит не прямо сейчас.

– Это годится для вампиров, – заметила Бесс.

– А чего тогда боятся маленькие древесные человечки?

– Кто их знает? Может, огня.

– У тебя есть спички?

– Ясное дело. Вот тут, в кармане, рядом с моей старой кукурузной трубкой. – Бесс хихикнула. – Да нет у меня ничего.

– Ну и ладно, – вздохнула Лорел. – Поджечь-то нам все равно нечего.

В ответ Бесс сжала руку сестры.

– Немного терпения, – произнесла она. – Подождем подходящего момента.

– Вот тогда-то они у нас и попляшут.

– Еще как попляшут.

Очень необычное состояние – находиться по ту сторону двери Яблоневого Человека. Мы с тетушкой Лилиан вроде бы должны были испытать нешуточное потрясение, но этого не случилось. Хотя само место здорово действовало на наши чувства. Цвета стали более насыщенными… да что там цвета: на самом деле все стало более насыщенным. Резкие оттенки, ковер из сочной, густой травы, заливистая птичья трель над кронами, хрусткий воздух в легких и бесконечное лазурно-голубое небо над головой. Я вспомнила, что говорил Яблоневый Человек об этом месте: стоит попасть сюда – и нам не захочется его покидать. Но ничего такого я не ощущала.

Когда я сказала об этом вслух, Яблоневый Человек как-то странно на меня посмотрел. Я подумала, может, он обиделся, и решила пояснить:

– Когда я была маленькой, мы все время переезжали в трейлере с одной стоянки на другую. И получалось, что я никогда не чувствовала себя дома – ни в одном из тех мест, где мы жили. Мама и папа не виноваты – просто так уж сложилось. А потом мы переехали к бабуле Баррелл, на ферму. И мы в этих краях живем примерно столько же, сколько во всех других обиталищах, вместе взятых. И знаете что? Мне здесь нравится. Эти леса вокруг – я люблю наблюдать, как они меняются в разные времена года. Я больше не гость, в этих холмах я дома. И такое ощущение, словно сейчас кто-то шепчет мне в самое ухо: «У тебя есть другой дом».

– Ты сказала в точности то, что я подумала, – поддержала тетушка Лилиан. – Я помню, как пугал меня лес вокруг фермы поначалу, когда я только перебралась жить к тете Фрэн. Но это быстро прошло, и мне уже никогда не хотелось покинуть эти места. Рядом с нашими холмами и рай блекнет.

Яблоневый Человек перевел взгляд с нее на меня и покачал головой.

– Век живи – век учись, – задумчиво произнес он. – И вот что я вам скажу: даже не подозревал, что вы такие сильные.

– Сильные? – переспросила я.

– Вы сопротивляетесь чарам этого места и делаете это играючи, – кивнул он.

– Чем не повод задуматься? – фыркнула тетушка Лилиан. – О зря потраченных годах и всем прочем.

Он снова кивнул, на этот раз медленнее. Кажется, он наконец осознал, что ему не нужно больше держать тетушку Лилиан на расстоянии. И никогда не нужно было. У него сделался такой виноватый взгляд, что мне невольно захотелось отпустить какую-нибудь шутку, – просто чтобы развеселить его.

– Я же не знал, – пробормотал он.

– В рыжих волосах – вот в чем их сила, Дядя Яблоко, – раздался голос откуда-то сверху. – Думаешь, почему рыжие такие ценные?

Мы с тетушкой Лилиан так и подпрыгнули. Задрав головы, мы увидели сидящего на ветке кота – он тоже нас разглядывал. Правда, это был не совсем кот. Он больше походил на удивительного маленького человека с хвостищем, покрытым длинной черной шерстью, и с кошачьими повадками. У него были пальцы не хуже моих, только на них красовались когти: кот выпускал их и вылизывал ярко-розовым языком.