Бесс часто казалось, что ей это почти понятно. Они с Лорел чувствовали примерно то же самое к музыке. Близнецы, правда, никогда не были большими охотницами до длительных бесед со старушками вроде миссис Рунион. Зато они не видели ничего странного в том, чтобы прошагать пару миль вверх по не очень-то ровной дороге и послушать, как неизвестный парень терзает струны своей скрипки или выводит древнюю балладу.

Музыку тоже нужно было передавать из поколения в поколение. По крайней мере, все эти старые песни и мелодии.

– Она не виделась с миссис Рунион уже пару недель, – заметила Бесс. – Готова спорить, сегодня мама там зависнет.

Лорел кивнула:

– Ты только послушай этого скрипача.

– Пьеса мне совсем не знакома, – призналась Бесс.

– Даже не представляю, кто бы это мог быть – здесь, в нашем лесу.

– Наверное, кто-то из фейри тетушки Лилиан, – рассмеялась Бесс.

– Я-то думала, Джейни переросла все эти байки.

– Думать ты можешь что угодно, да только это не так.

Они добрались до опушки и пошли по оленьей тропе, петлявшей по склону холма. С каждым шагом музыка играла все громче, и сестры не могли не восхищаться мастерством скрипача. Басы звучали глубоко и насыщенно. Высокие ноты проскальзывали среди трепещущих листьев и пронзали осеннее небо. И столько было в его игре полноты и гармонии, что скрипка не нуждалась ни в каком сопровождении – ни гитаре, ни банджо.

Улыбнувшись друг другу, близнецы ускорили шаг. Неведомый скрипач был где-то совсем близко, и сестры дрожали от нетерпения. Их путь вел к просеке, и там, прямо посередине, на пересечении двух тропинок, стоял самый странный на свете маленький человек.

В нем было всего фута три, и видом своим он напоминал ходячий куст. Человечек с корой и листьями играл на скрипке чуть ли не в половину собственного роста. Непонятно было, где заканчивается инструмент и начинаются его руки. Вместо волос у него росли мох и листва, а вместо пальцев торчали узловатые ветки. Но этими ветками он умудрялся создавать музыку.

Заметив сестер, он перестал играть. Близнецы и удивительный скрипач в оцепенении уставились друг на друга – никто из троих не осмеливался ни говорить, ни шевелиться, ни даже нормально дышать.

«Нет, этого не может быть», – упрямо твердила про себя Бесс. Таких музыкантов не бывает – и она прекрасно это знала. Но в голове у нее все затуманилось и расплылось, и оттого она даже не чувствовала тревоги. За ее спиной Лорел тоже застыла как громом пораженная.

Тут Бесс запоздало подумала, что пересечение двух оленьих троп – это же вроде как перекресток. А ведь полным-полно историй про разных существ, которых, как известно, запросто можно повстречать на перекрестке. Таких, как, скажем, Старина Балабан, готовый выторговать твою душу за музыкальный дар, – случилось же такое с Робертом Джонсоном. Этот скрипач не очень-то смахивал на Старину Балабана, но, если бы он приблизился и сообщил, что он сам дьявол, Бесс бы, пожалуй, не удивилась.

«О, берегись, берегись!» – настойчиво шептал тихий голос у нее в голове, но девочка не могла даже шевельнуться, куда уж там бежать.

– Нравится ли вам музыка? – осведомился человечек.

Бесс открыла рот, чтобы ответить, и почувствовала, что, кажется, может дышать. Ноги все еще отказывались ее куда-либо нести, но хотя бы легкие стали работать как прежде.

– Мы любим музыку, – осторожно проговорила Лорел.

– И, судя по вашей ноше, играете.

– Да, немножко играем.

– А кто ты такой? – отважилась спросить Бесс.

– Скрипач, а ты что подумала? Доставайте инструменты, сыграем что-нибудь вместе.

– Не знаю, может, все-таки не надо, – зашептала Бесс, когда они положили футляры на землю. – Здесь точно что-то не так.

Лорел пожала плечами:

– Просто теперь понятно, что тетушка Лилиан не выдумала все эти сказки, которыми пичкает нас Джейни.

– Что-то мы не слишком-то боимся, как я погляжу.

– Чего бояться? Его? Да он же совсем крошка.

– Зато он волшебный. Магия – вот что нас сюда привело.

Лорел потрясла головой:

– Что до меня, то никакая это не магия, а музыка.

– Вот что я вам скажу, – сказал сестрам человечек (он, похоже, не обратил внимания на перешептывания, а может, просто не слышал их). – Не заключить ли нам пари? Вы двое сыграете мне мелодию, которой я никогда не слышал, а я исполню любое ваше желание.

– А если у нас не получится? – спросила Лорел.

– Тогда я уведу вас с собой, – ответил маленький скрипач.

– А вдруг ты не умеешь исполнять желания? Откуда нам знать? – засомневалась Лорел.

– Тогда что вам мешает просто попробовать? Вы ничего не теряете. Две такие способные девочки уж точно помнят тысячи разных мелодий.

Бесс почувствовала, что сестра готова поддаться на уговоры, и предостерегающе потянула ее за рукав. Лорел явно больше запуталась в сетях магии, чем Бесс, – той и в голову не пришло согласиться.

– Это глупо, – прошипела Бесс. – Такие пари никто не выигрывает.

– А мне кажется, все очень просто и понятно, – возразила Лорел.

– Так и есть, – подхватил человечек. – Но пари дóлжно заключить здесь и сейчас.

– Лорел… – произнесла Бесс.

Но сестра упрямо замотала головой:

– И думать нечего. Если нам слабó сыграть неизвестную ему мелодию, то и поделом нам – пусть уводит нас с собой. – Она обернулась к человечку. – Приступим, мистер. Желание я загадала.

Она расстегнула пряжки на скрипичном футляре, подняла крышку и метнула в маленького музыканта сердитый взгляд. Внутри лежали камни, завернутые в футболку. Скрипки не было.

– Так нечестно, – пробормотала она.

Бесс быстро распахнула свой футляр и обнаружила на месте банджо футболку с камнями.

– Я выиграл, – объявил человечек. – Теперь я забираю вас с собой.

– Ну нет! – возмутилась Лорел. – Ты сжульничал. Что ты сделал с нашими инструментами?

– Ничего я с ними не делал.

– Тогда одолжи мне свой.

– Разумеется.

Он протянул ей скрипку, но из той торчало столько вьющихся стебельков, веточек и листьев, что Лорел с трудом смогла извлечь несколько звуков, подергав за струны. О смычке и речи не было.

Человечек выхватил у нее из рук свой инструмент и запихнул его в сумку, что лежала на земле у его ног. Туда же он спрятал смычок и, затянув веревку, забросил мешок за плечо.