– Положись на меня, – ободрила сестру Эйди.

И прежде чем Элси успела придумать еще какой-нибудь довод, Эйди скользнула за ствол бука и исчезла в лесу.

– Я поняла, что ненавижу темноту, – сообщила Лорел.

– Это что-то новенькое, – отозвалась из мрака Бесс.

– Может, я всегда ее ненавидела. Просто до сих пор не попадала в такое темное место.

Обычно Лорел достаточно было всего-навсего закрыть глаза – и черты Бесс отчетливо проявлялись перед внутренним взором. Но тут, в этой угольно-черной тьме, ни с закрытыми глазами, ни с открытыми ничего не получалось. Здесь царил беспредельный мрак, и это начинало всерьез раздражать.

– Вот если бы мы были девочками-скаутами, – размечталась Лорел, – мы бы носили с собой карманные фонарики.

Она не увидела, но почувствовала, как сестра улыбнулась.

– Ну, или хотя бы свечи и спички, – подхватила Бесс.

– Точно. И еще, наверное, пакет чипсов или каких-нибудь печенюшек.

– Правда, если бы мы были скаутами, – уточнила Бесс, – мы бы все еще возились в саду. Потому что девочки-скауты держат слово. И не гоняются за какими-то скрипачами по лесам.

– В общем, так себе из нас были бы скауты, если на то пошло.

– Вот-вот.

– Наверное, надо было встретить старушку и показать ей дорогу, – вздохнула Лорел. – Или говорящую яблоню. Или льва с шипом в лапе.

– Зачем?

– Сама понимаешь. В сказках они всегда приходят на выручку, если ты попал в беду.

– Терпеть не могу такие сказки, – заявила Бесс. – Помогать кому-то нужно не из боязни и не за вознаграждение. А просто чтобы сделать доброе дело.

– Как Сара Джейн помогает тетушке Лилиан?

Бесс тоже вздохнула:

– А мы-то ее вечно дразнили. Ты, наверное, права. Поискать в лесу старушек – вот что нам остается.

– Выходит, никто даже не знает, что мы здесь? – спросила Лорел.

– Кроме человечка, который нас сюда затолкал.

Повисло долгое молчание.

– Я уже говорила, что ненавижу темноту? – наконец произнесла Лорел.

– Да, я как будто это слышала.

Лорел сжала руку сестры. Если уж довелось застрять в местечке вроде этого, другого товарища по несчастью она бы не пожелала. Так они и пришли в мир, две сестры, бок о бок, покинув темную утробу. Может быть, теперь им суждено вместе вернуться назад, во мрак. Лорел задумалась о своей жизни и о том, что она успела сделать. У Сары Джейн есть несколько лет добрых дел в запасе. А что есть у нее?

– Думаешь, мы совсем никчемные люди? – прошептала Лорел.

– Нет, – твердо возразила Бесс. – Мы ведь без ума от музыки. Не думаю, что никчемные люди могут так увлекаться хоть чем-то.

– Музыка. Мы здесь из-за нее, между прочим. А ведь в игре на скрипке было что-то волшебное. И ты это знала.

– Ну, наверняка не знала, – уточнила Бесс. – Просто мне показалось, будто что-то не так.

Лорел подумала, что сестра закончила объяснения, но, помолчав минуту, Бесс добавила:

– Наверное, нам надо сыграть собственную волшебную музыку.

– На чем? У нас нет инструментов.

– Напоем мелодию.

– И чем нам это поможет? – фыркнула Лорел. – Ты вроде не брала уроков волшебства, или я что-то пропустила?

– Поможет хотя бы время скоротать.

– Это уж точно.

Они притихли, и вскоре Лорел с досадой произнесла:

– Никак не могу сосредоточиться на какой-то одной мелодии.

– И это девочка, готовая состязаться с фейри-деревяшкой?

– Поверить не могу, что вела себя так глупо.

– Ты не вела себя глупо, – утешила ее Бесс. – Ты просто была зачарована. Это вовсе не одно и то же.

– Да уж, наверное. Ой, я придумала! Давай попробуем «Иди как египтянин»[9], мы же так ее и не исполнили вчера вечером.

– Ну не знаю. Без банджо мне, пожалуй, будет трудновато. А может, лучше что-нибудь в стиле фолк – «Цветущая гора», например?

– Пойдет.

Бесс замурлыкала песенку. Лорел вступила с высоким «ла-ла-ла-ла», и сестра подхватила. Они подбирали созвучия поочередно, двигаясь от мелодии к мелодии, подольше задерживаясь на тех, что исполняли братья Стенли[10], ведь как раз с нее они и начали свои концерты. Это походило на концерт, словно в руках у них были инструменты. Девочки позабыли обо всем, кроме музыки. Не то чтобы это как-то помогало сестрам в их плачевном положении, но, по крайней мере, они чувствовали себя куда лучше.

Я предоставила Яблоневому Человеку и тетушке Лилиан возглавлять процессию, а сама следовала за ними бок о бок с Папашкой. Человек-кот все еще дулся из-за того, что я поначалу не хотела брать его в нашу компанию, поэтому не пытался начать беседу, но это было только к лучшему. Мне правда не хотелось ни с кем разговаривать. Ни разговаривать, ни думать. Мне хотелось только, чтобы сестры были в безопасности.

Хоть капельку выносимой мою жизнь в тот момент делало только то, что отношения тетушки Лилиан и Яблоневого Человека, похоже, быстро налаживались. Тетушка Лилиан словно сбросила пару десятков лет – ее спина выпрямилась, а шаг стал пружинистым. И еще она посмеивалась. Может, конечно, что-то такое и витало в воздухе этого мира, но, судя по всему, дело было в другом. Просто Яблоневый Человек наконец вернулся в ее жизнь.

Если честно, я не могла взять в толк, что она в нем нашла. Нет, совсем кошмарным уродом он, конечно, не был, но и «мистером Вселенная» его не назовешь. Скорее всего, тетушку Лилиан привлекало то, что он не человек: все эти прутья, торчавшие из него там и сям, узловатые руки и ноги, кожа, больше похожая на кору. Я-то всегда считала, что в возрасте тетушки Лилиан люди уже не строят друг другу глазки. Однако она вела себя очень похоже на Эйди или старших близнецов, когда им взбредало в голову пококетничать с каким-нибудь парнем.

– Из-за чего ты так на меня разозлилась? – прервал молчание Папашка.