жизнь.

– Вы правы. Звучит действительно глупо. Я бы даже сказал по-идиотски. Вы хотите, чтобы я бросил все, чем сейчас занимаюсь, закрыл глаза на войну, возможную смерть близкого человека и уехал в какой-нибудь санаторий ради вероятности выживания пятьдесят на пятьдесят? – Саша хлопнул себя по коленям и склонился ближе к ее лицу. – А если не выживу? Все, над чем я работал, так и останется незаконченным.

– Какой толк от ваших открытий, если вас не станет? Мне больно говорить об этом, но о спасении Анджеллины придется забыть. Это невозможно. Не стоит тратить время на заведомо гиблое дело, а лучше потратить его на себя.

– Вы не слышите, что несете! – всплеснул он руками.

– Смиритесь, вы ей не поможете, – покачала она головой. – Помогите лучше себе. Я тоже помогу. Начну с усовершенствованных версий искусственных органов.

– Ваша задача – придумать способ уничтожения своих горгонов до наступления на Берлин, которое может состояться в ближайшие недели.

– Я и не собираюсь откладывать старую работу. Просто в свободное время буду заниматься новой.

Он вскочил с места и всплеснул руками, приговаривая:

– Поразительно, как вы бездарно готовы растрачивать свое и без того крайне ограниченное время.

– Нет, – она встала перед ним, – поразительно то, как легко вы отпускаете свою бесценную жизнь, чтобы потратить ее остатки на бессмысленную борьбу за чужую жизнь и то, чего не смогли достичь тысячи ученых. Вы умный человек, но в данном случае поступаете непозволительно глупо.

Он коротко усмехнулся, переступил с ноги на ногу, затем сглотнул ком в горле, облизнул пересохшие дрожащие губы и, не переставая странно улыбаться, поднял на Монику глаза, полные отчаянной боли.

– Вот как? Теперь надежда стала синонимом слова «глупость»? Или вы тоже из тех людей, которые считают, что она мне чужда? Может, я взвесил все «за» и «против» и посчитал более целесообразным заниматься тем, что с наибольшей вероятностью выгорит. А может, я просто не смогу спокойно прожить остаток своей спасенной жизни, мучимый мыслью, что даже не попробовал помочь близкому человеку, когда он больше всего нуждался в этом.

Моника отвела взгляд в сторону.

– Не обманывайте себя, Саша. Вы сами знаете, чем это закончится. Со временем ядро начнет перестраивать устоявшуюся конституцию ее организма, что принцесса попросту не переживет. Вы должны сообщить ей об этом. Надежда далеко не всегда оправдывает свои вложения. Часто после нее остаются одни сожаления. И это самое невыносимое чувство на Земле, от которого нет избавления.

Быстрыми резкими шагами Саша вылетел из лаборатории. Он знал, что каким бы ни был исход, сожаление будет сжигать его до последнего вздоха.

11. Еще одна причина жить

Александр проснулся от шума дождя, тарабанящего по навесу крыльца под окном. Он уперся локтями в постель и оглянулся. Остуженная ночным холодом от приоткрытого окна спальня тонула в полумраке из-за серой пелены, что заволокла небо. Каспар еще спал, повернувшись к нему спиной.

На электронных часах семь утра. Еще два часа до прихода врачей и начала процедур.

В легком состоянии дремы Александр встал, закрыл окно и уставился вдаль. Верхушки изумрудных невысоких холмов растворялись в полосе густого тумана.

Утра становились холоднее. Скоро зима. Где-то на фронте, вдруг задумался Александр, германские солдаты сейчас сидят в грязных окопах и мерзнут в своих несвежих одеждах, думая о том, что, возможно, не доживут до вечера. И все из-за него.

Он еще не знал об этом наверняка, но был уверен, что после вчерашнего заявления о родстве Дирка и Саши Делинда лишится финансирования. А значит, она бросит все силы, чтобы достичь скорейшей победы, даже если придется действовать грубее, чем обычно.

С тех пор как выяснилось, что Анджеллина стала живым сосудом ЗНР, Александр не мог себе даже вообразить, как именно ее собирается использовать Делинда. На том заявлении принцессы, размышлял король, и должна была закончиться эта абсурдная война, но сестра и не думала сдаваться. Ставки были слишком высоки.

Порой Александру казалось, что Делиндой уже двигало не столько желание нажиться на войнах благодаря ЗНР, сколько одержимость доказать, что она чего-то стоит. И эта одержимость слишком дорого обходилась имиджу страны и многим людям. Ей уже давно было плевать на судьбу своего государства. Мир не забудет, как армия Великобритании во главе с верховным главнокомандующим Александром уничтожала германские города и деревни, жестоко расправлялась с солдатами с помощью специально созданных для этого горгонов и брала в плен мирное население, чтобы подвергнуть страшным демонстративным пыткам. Но не только из-за неисправимых ошибок им нельзя было останавливаться: если Германская империя победит, даже если стороны сядут за стол переговоров, это не смоет с британцев кровь невинных, и их будет ждать суд. Несмотря на неприкосновенность британских монархов, из-за войны могут сделать исключение и приговорить всех – от смотрителей пленных до короля – к смертной казни.

Александр порой думал, что даже если Великобритания победит, их с Каспаром не оставят в покое. Каким бы ни был исход, пришел он к выводу, они должны быть готовы уйти в тень в любой момент.

После процедур и завтрака они вышли на прогулку. К тому времени дождь почти стих и облака стали светлее, но гнетущая атмосфера не покидала ни этот край, ни Александра.

– Все в порядке? – Каспар остановился у забора. Благодаря механическим установкам он мог передвигаться почти самостоятельно, но на улицу всегда брал с собой костыль.

Александр раскрыл черный зонт и поднял его над их головами.

– Да, все нормально, – ответил он устало.

– Ты все утро в своих мыслях. Это из-за того, что Саша оказался сыном Дирка?

В душе Александр грустно ухмыльнулся. Это была меньшая из проблем.

– Думаешь, это как-то повлияет на исход войны?

– Зная Сашу, он бы ни за что не согласился на такие унижения просто так. – Они вышли со двора и двинулись к низкому холму по уложенной диким камнем тропинке. – Вероятно, они заключили какую-то сделку.

– Странно, что все это происходит именно сейчас. Может, цена сделки – прекращение финансирования войны?

– Вполне вероятно. Но это лишь разозлит Делинду. Даже без денег мистера Марголиса ей ничто не мешает хоть сейчас напасть на Бундестаг.

– Но не на Сашу, – напомнил Каспар. – Дирк этого не позволит.

– При этом два месяца позволял ей издеваться над ним. Наверное, ему что-то понадобилось от Саши. Все же именно он остановил его пытки. Думаю, Саша сейчас в большей безопасности, чем раньше.

– Хоть это радует.

Они начали медленный подъем на увенчанный несколькими деревьями холм. Александр придерживал Каспара за свободную руку, приговаривая:

– Не торопись. Скамейка подождет.

– Хочется уже поскорее снять эти кандалы на ногах, – усмехнулся Каспар. – Чувствую себя стариком.

– До этого ощущения тебе еще пара десятков лет, так что не спеши.

Добродушная улыбка Александра не сгладила шутку. Заметив на лице Каспара тень печальной задумчивости, он поспешил извиниться:

– Прости, дурацкая шутка.