— А что станут делать полицейские?

— Временно исчезнут со сцены. Они не любят быть пойманнымиза обыском, который проводили в чьей-то комнате, не имея ордера.

— Хотелось бы верить, — вздохнул Катлер.

— Можете поверить. Я уже проходил через подобное раньше. Этообычная процедура — все за один день.

— Понимаете, мне не хотелось бы, чтобы вокруг моего делавертелась полиция. Свои частные проблемы предпочитаю улаживать самостоятельно.

— Весьма разумно.

— Ведь если полиция начнет задавать мне вопросы, наружумогут всплыть факты, которые нежелательно обнародовать.

— Такие, как?..

— Ну этот развод, например.

— Глупости, — сказал я. — Развод оформлен законно. Правда,огласки не избежать. Газеты конечно же напечатают об этом отчет.

— Знаю, — согласился он и поморщился.

— Продолжайте, что еще?

— Моя жена.

— А что с ней?

— Ну разве вы не понимаете?

— Нет. Мне казалось, вы не знаете, где она.

— Не та жена!

— Ого! Значит, вы женились снова?

— Да. Несколько затруднительное положение, не так ли?

— Ну это вряд ли следует называть затруднительнымположением, но звучит любопытно. Рассказывайте дальше.

— Эдна оставила меня и уехала в Новый Орлеан. Я развелся сней и получил временное постановление о разводе. Эти дела обычно тянутся оченьдолго, а любовь не ждет.

Я встретил мою нынешнюю жену. Мы отправились в Мексику ипоженились. Нам следовало подождать окончательного постановления. Теперь этонастоящий скандал!

— Ваша теперешняя жена в курсе дела?

— Нет. Она взвилась бы до потолка, если бы что-тозаподозрила. Вдруг Голдринг передал бумаги не той женщине, ну вы ведьпонимаете?.. Вам кое-что известно.

Скажите, что именно?

— Ничего, что могло бы помочь вам.

— Я готов заплатить вам кучу денег за ценные сведения.

— Мне очень жаль.

Он встал.

— Подумайте. Если в ходе расследований вы наткнетесь нанечто такое, что пригодится мне, буду вам очень благодарен.

— Если «Кул и Лэм» сделают что-нибудь для вас, вам непонадобится никого благодарить, — сказал я. — Вы просто получите счет.

Он рассмеялся.

— О'кей, пусть будет так.

Мы обменялись рукопожатиями, и он вышел из отеля.

Заведение Джека О'Лири оказалось типичным маленьким ночнымклубом, д??жины которых разбросаны по Французскому кварталу. В нем шлипредставления, а гостей принимали полдюжины специально нанятых девушек. Столикибыли расставлены в трех залах, соединенных арками. Снаружи находиласьстеклянная витрина с рекламными изображениями участников представления.

Было еще рано, и клуб почти пустовал — там лишь находилосьнесколько солдат и матросов да четыре-пять пожилых пар, явно туристов,стремившихся насладиться «зрелищем» и пришедших пораньше.

Я выбрал столик, уселся и заказал коку и ром. Когда мнеподали заказанное, я уставился в темную глубину напитка с чувством мрачногоодиночества.

Через несколько минут ко мне подошла девушка.

— Привет, кислятина!

Я выдавил улыбку.

— Привет, глазастая!

— Ну так-то лучше! Тебя, похоже, надо немного развеселить?

— Верно.

Она облокотилась на спинку стоявшего напротив меня стула,ожидая приглашения. Девушка не думала, что я встану, и, казалось, былаудивлена, когда я сделал это.

— Как насчет выпивки? — спросил я.

— С удовольствием, — ответила она и, когда я ее усаживал, победноогляделась, проверяя, видели это ее товарки или нет.

Неизвестно откуда вынырнул официант.

— Виски с обыкновенной водой, — заказала девушка.

— А вам? — спросил официант.

— У меня уже есть.

— Если с вами за столиком сидит девушка, вы получаете дванапитка за один доллар, а иначе — за те же деньги только один напиток, — сказалон.

Я протянул ему доллар с четвертью и сказал:

— Отдайте мой напиток девушке. Двадцать пять центов — вам, ине беспокойте меня некоторое время.

Он расплылся в улыбке, взял деньги и принес девушке бокалсреднего размера, наполненный жидкостью бледно-желтого цвета. Она даже непыталась притворяться и опрокинула бокал, будто выполняла поденную работу, азатем отодвинула в сторону. Я протянул руку, до того как девушка успела схватитьего, и понюхал.

Она произнесла рассерженно:

— Почему вы все думаете, что очень сообразительны, когда такделаете? Конечно, это просто холодный чай.

А чего ты ожидал?

— Ожидал, что это будет холодный чай.

— Значит, ты не разочарован? Если мой желудок выдерживаетэто, тебе не следует выражать недовольство.

— Я его и не выражаю.

— Большинство бывает недовольно.

— Я — нет.

Сунув руку в карман, я вынул пятидолларовую купюру, показалей напечатанную на ней цифру, затем сложил ее так, что она уместилась в моейладони, и протянул руку к собеседнице.

— Мэрилин сегодня здесь?

— Д. Мэрилин — это та девушка, что стоит у пианино. Онаптица высокого полета. Руководит нами и рассаживает по столикам.

— Это она послала тебя сюда?

— Да.

— А что случилось бы, начни мы ссориться?

— Мы не стали бы ссориться. Для ссоры нужны двое.

Если ты покупаешь выпивку, с чего это мне ссориться с тобой.

— Ну а если бы мы все же не поладили?

— Тогда ты не стал бы покупать мне выпивку, — усмехнуласьона, — а я не сидела бы здесь в таком случае.

— Если бы ты ушла, Мэрилин отправила бы тебя назад?

— Нет. Она попробовала бы послать другую девушку, а если быты и тогда не расслабился, то позволила бы тебе скучать в одиночестве до техпор, пока в клуб не набилось бы много народу. Как только понадобился бы столик,они отделались бы от тебя. Ты это хотел узнать?