– Сэр Сеймур Джонс? – Хелен слегка шевельнула затянутыми в перчатки пальцами, словно хотела разоблачить обман. – Я никогда не слышала об этом человеке. Кто его родные? Откуда он родом?

– Из Оксфордшира. Я и не думала, что вы могли его знать. Он, то есть мы бо́льшую часть жизни провели за границей.

– Во Франции или Италии, надеюсь.

– Нет, мадам. Мы много путешествовали по диким регионам Азии и Ближнего Востока. – Белла не смогла устоять перед возможностью уколоть женщину. – Мы странствовали на верблюдах или мулах, и часто, сделав остановку по пути, месяцами жили в местных племенах. Моим последним настоящим домом была каменная хижина в горах Южной Персии.

Хелен и ее муж обменялись полными отвращения взглядами.

– Вы жили среди дикарей? – поинтересовался Оскар.

– Знаете, многому можно научиться даже у тех, кого вы называете дикарями, – отозвалась Белла. – Это освобождает, если вы хотите избежать ограничений английского общества. Вам бы стоило как-нибудь это попробовать.

– Неудивительно, что вам так не хватает знаний о поведении в цивилизованном обществе, – заявила Хелен. – Это преступление, что женщина с вашим варварским прошлым живет в доме герцога!

Задетая ее словами, Белла парировала:

– Не вам принимать решение. Полагаю, больше не имеет смысла продолжать этот допрос. Если его светлость удовлетворен моей квалификацией, то и вы тоже должны быть довольны.

Подняв подбородок, Хелен нацелила свой безупречный нос на Беллу.

– Что бы ни делал Майлз, это сказывается на его семье. А если в ваших жилах и в самом деле течет голубая кровь, то где ваша компаньонка? Ни одна истинная леди не должна жить под одной крышей с неженатым джентльменом.

– Туше[2], моя дорогая! – Оскар восхищенно посмотрел на жену. А потом повернулся, чтобы смерить взглядом Беллу. – Похоже, вы и в самом деле падшая женщина, мисс Джонс. И что вы на это скажете?

Очередное обливание грязью оборвало последнюю нить, сдерживающую гнев Беллы.

– Я скажу, что вы перешли все границы, сэр! А теперь идите своей дорогой, иначе я буду вынуждена наложить на вас обоих древнее проклятие.

И, перейдя на язык персов – фарси, Белла разразилась обличительной речью о холодной и черствой натуре чванливых английских аристократов. Тирада была безобидной, но произвела ожидаемое действие на Оскара и Хелен.

Парочка в ужасе попятилась от фальшивого проклятия. Супруги выбежали из гостиной с такой поспешностью, что несколько раз чуть не споткнулись о собственные ноги.

Правда, через пару часов Белле пришлось изгонять еще одного враждебно настроенного посетителя.

Ее кровь все еще кипела после встречи с Грейсонами, и она не могла сосредоточиться на сортировке керамики. Некоторое время она расхаживала по гостиной взад-вперед, делая карандашом пометки в своем дневнике о том, как организовать пространство, ведь пройти между гор разбитых артефактов можно было только по узким дорожкам. Постепенно ее гнев остыл, и она вновь обрела способность мыслить рационально. Да, она получила огромное удовлетворение, глядя на поспешное бегство Оскара и Хелен.

Но что, если эти два сноба побежали жаловаться Эйлуину? Что герцог подумает об ее угрозах его кузенам? Использует ли он их как повод для ее увольнения со службы?

Пальцы Беллы крепче сжали блокнот в кожаной обложке. Ох, нельзя ей больше терять контроль над собой! Именно этот ее недостаток часто вызывал нарекания с папиной стороны в ее юности. Она не должна давать волю диким чувствам, которые могут поставить под угрозу ее миссию по выполнению его последнего желания. Папа хотел дать ей возможность позаботиться о брате и сестре. «Обещай мне… – прошептал он на своем смертном одре. – Разыщи Эйлуина… Найди карту… Тебе принадлежит половина сокровищ фараона…»

В который раз вспоминая слова отца, Белла столкнулась с мыслью, которая не оставляла ее с тех пор, как она приехала в Эйлуин-Хаус. Быть может, она ошиблась, ожидая найти клад золотых предметов и сверкающих драгоценностей? Может, ее отец под «сокровищами фараона» подразумевал обилие артефактов здесь, в Эйлуин-Хаусе? Не пытался ли он сказать, что она имеет право на половину коллекции древнеегипетских предметов Эйлуина?

Ни в коем случае. Если бы это было так, папа не стал бы так твердо говорить о необходимости разыскать пропавшую карту. Так или иначе, карта служит ключом к ее поискам. И как только карта попадет к ней в руки, она, возможно, поймет, о каких именно сокровищах идет речь.

До тех пор ей оставалось только набраться терпения.

Вздохнув, она опустилась на колени, чтобы составить каталог скарабеев. Согласно ее исследованиям, эти маленькие каменные жучки использовались как амулеты для защиты от зла. Скарабей в Древнем Египте был символом возрождения. Все каменные жучки были разные: одни – с резными изображениями животных или птиц, другие – декорированные цветными камнями вроде лазурита. Пока Белла работала, луч послеполуденного солнечного света упал на предмет, наполовину погребенный на дне ящика.

Белла вытащила оттуда изящный алебастровый кувшинчик размером чуть больше ее кулака. Подолом платья она осторожно стерла с него слои пыли. У сосуда из светлого камня была лишь одна трещинка на краю. Рядом лежала резная голова женщины, разбитая пополам. Бережно сложив половинки, Белла положила голову на кувшин и с удовлетворением увидела, что половинки идеально подходят друг другу.

Не папа ли нашел этот предмет или другие похожие? Почему он никогда не говорил о работе в Египте и не писал о ней в своих дневниках? Если бы только он был сейчас здесь, чтобы дать ответы на все ее вопросы!

У Беллы перехватило горло, когда она вспомнила, как он работал под безжалостным жаром египетского солнца. Может, именно он выкопал этот кувшин из песка, смахнул с него вековую грязь и покачал его в руках, как только что сделала она? Так много раз, во многих чужих местах она видела, с каким огромным почтением он относится к древним предметам…

В коридоре послышались тяжелые мужские шаги.

Сердце Беллы бешено забилось. Эйлуин! Должно быть, он пришел, чтобы разобраться с ее хамским поведением по отношению к своим родственникам. Святой Господь, если она надеется сохранить место, ей нужно найти способ успокоить его!

Вскочив на ноги, Белла повернулась к двери. Но, к ее удивлению, в гостиную сердито протопал незнакомец. Это был лысеющий мужчина среднего роста, неряшливо одетый в свободный коричневый сюртук, обвисшие черные штаны и потертые ботинки. Мордатый и коренастый, он напомнил Белле английского бульдога.

Остановившись, незнакомец мрачно посмотрел на нее.

– Это канопа – погребальная ваза девятнадцатой династии, – осуждающе произнес он. – Осторожнее обращайтесь с ней!