– За тебя, Аленушка! И за нас!

От этих слов Алене в ее легком платьице стало жарко. Столько лет ждала счастья, и вот оно, рядом, улыбается светло, плещет прямо в сердце ласковой волной взгляда… Неужели это все происходит с ней? Наяву, на самом деле? Да полно, может ли это быть?

И чтобы потянуть время, чтобы продлить ожидание счастья, не менее сладостное, чем само свершение, чтобы перевести дух и хоть немного успокоиться перед грядущей, небывалой еще в Алениной жизни радостью, она сказала:

– Уже вечереет. Как же мы будем возвращаться – по лесу, в темноте?

– А зачем нам возвращаться? – просто спросил он.

Счастье было совсем рядом. Оно придвинулось вплотную. Оно не желало больше ждать.

* * *

Алена по жизни была немного трусиха.

Кроме нескольких, очень редких, моментов, когда в ней, наоборот, просыпалась безумная отвага. Моментов, о которых она вспоминала потом с искренним удивлением и некоторым стыдом.

Сейчас отвага не проснулась.

Трусость-стыдливость в сочетании с бог знает еще какими чувствами боролись в ней с любовью-желанием-влечением.

А между сражающимися сторонами находился ум, ее довольно-таки острый, тренированный высшим техническим образованием ум, который пытался найти компромиссное решение.

И нашел.

– Мне не хотелось бы, чтобы это случилось на чужой постели, под чужой крышей, – заливаясь алым румянцем, шепнула она Александру, когда он поднял ее на руки легко, словно в ней не было совсем уж никакого веса, и понес к лестнице.

Но, говоря так, она обеими руками (руки не слушались ума, действовали совершенно самостоятельно) крепко обхватила его шею.

– А это не чужая крыша, – тихо, как и она, произнес он, – и не чужая постель. Это…

Но тут звук, уже минут пять доносившийся с улицы, звук, на который они не обращали никакого внимания, просто не слышали его, стал настолько громким и пронзительным, что смог наконец пробиться сквозь окутавший их золотой и розовый туман…

* * *

…гудки автомобиля, сопровождаемые отчаянным миганием фар на тот, видимо, случай, если в доме все внезапно оглохли, но еще не ослепли.

– Кто посмел… – пробормотал Александр, полыхнув в сторону окна серым, мгновенно оледеневшим взглядом.

Алена была бережно, словно хрустальная ваза, поставлена на ноги. После чего, не сказав ни слова и не обернувшись, он быстро вышел на улицу.

Алена тут же бросилась к окну и, щурясь, жалея, что не взяла с собой очки, прижалась носом к стеклу.

* * *

Это был Игорь. Опасаясь застрять на нерасчищенной проселочной дороге, он приехал на служебном джипе «Чероки» и остановился у ажурных ворот. Он бы и внутрь заехал, учитывая форс-мажорные обстоятельства, но, к сожалению, не знал кода.

Последние пять минут в дополнение к звуковым и световым сигналам он отчаянно размахивал руками. Одного взгляда на лицо шефа было достаточно, чтобы Игорь на всякий случай отбежал за капот.

– Александр Васильевич, в отель приехала ваша жена! – крикнул он оттуда. Шеф непроизвольно оглянулся на дом.

– Потише ори, – сурово остановил он Игоря, открывая ворота. – А что, по телефону позвонить было нельзя?

– Так вы же отключили мобильник!

– А, ну да, верно… – Шеф немного остыл. – А ты точно знаешь?

– Еще бы, я сам вез ее из аэропорта! Ираида Глебовна послала! Еще велела никому не говорить о ее приезде! Впрочем, она же и шепнула мне, что вы ушли на лыжах с девушкой и не вернулись… Вот я и подумал, что вы здесь!

– Какой догадливый… А может, и к лучшему, что Тамара приехала именно сейчас, – неожиданно заявил Александр. – Давай подъезжай к крыльцу. Отвезешь меня в отель. Отвезешь нас… И выключи наконец эту иллюминацию!

* * *

Грубин вернулся в дом. Алена, умница, стояла на том же месте, где он ее оставил, и смотрела на него с выражением спокойного ожидания.

«Сказать ей? Нет, не сейчас, не на ходу. Слишком много всего придется объяснять».

– Кое-что произошло… – Он сказал это нарочито спокойно и даже беззаботно. – Нам нужно вернуться в отель.

Она кивнула. Кроткое, доверчивое выражение ее глаз не изменилось.

«Какая женщина! Моя женщина! Единственная!»

– Я пойду переоденусь…

– Алена, – он удержал ее за руку, – ты мне доверяешь?

Она снова кивнула.

– Я все объясню тебе… Не сейчас, немного позже.

– Конечно, я подожду. Не тревожься за меня, делай то, что собрался делать.

И тогда он отпустил ее. Но прежде привлек к себе и поцеловал так крепко и горячо, как не целовал еще ни разу.

* * *

Тамара Луарсабовна ни на шаг не отпускала от себя Ираиду Глебовну. Она устроилась в кресле за Ираидиным столом, в Ираидином кабинете, и в который раз просматривала в Ираидином ноутбуке ту самую видеозапись, донимая бедную, все сильнее и сильнее нервничавшую административную даму бесконечными расспросами, комментариями и предположениями.

Вконец отчаявшись, Ираида предложила принести кофе и только под этим предлогом была наконец выпущена из собственного кабинета.

– Подожди-ка, – услыхала она, уже готовая поплотнее прикрыть за собой дверь и юркнуть в восхитительную свободу и безопасность служебного коридора, – подожди!

– Да? – Ираида замерла, чувствуя спиной существенное понижение температуры.

– Не надо кофе, принеси лучше «Боржоми». И снотворного. Целую упаковку.

– Какого снотворного? – изумилась Ираида Глебовна, рискнув чуть обернуться и скосить взгляд на непостижимую и непредсказуемую мадам Грубину. – Разве у вас проблемы со сном?

– Ну мало ли что, – туманно ответила Тамара. – Что у тебя там есть посильнее? Нембутал? Донормил? «Крепкий сон – навсегда»? Вот его и неси…

Сбитая с толку, Ираида принесла требуемое, совершенно забыв, что собиралась по дороге где-нибудь задержаться. Этак минут на двадцать или даже на час. Чтобы у Александра Васильевича было больше шансов успеть вернуться в отель и избавить ее, Ираиду, от затянувшегося допроса.

Провидение услышало ее молитвы. Шеф явился почти следом за ней. Тамара едва успела запихнуть в сумку бутылку и коробку, как он возник на пороге и вежливо попросил Ираиду удалиться.

Что та и сделала с облегчением. Но, разумеется, удалилась не настолько далеко, чтобы нельзя было если не подсмотреть, то хотя бы подслушать.

* * *

Подслушивать, впрочем, оказалось почти нечего.

– Я знал, что найду тебя здесь. – Александр был спокоен. – Зачем приехала?

«Это правильно, – одобрила спрятавшаяся за углом коридора Ираида Глебовна. – Надо сразу же смутить, перехватить инициативу и начать задавать вопросы».