на то пошло…

Так что я поднял револьвер, быстро, но тщательно прицелился в правое плечо, и снова выстрелил, стараясь «отключить» ему «рабочую руку». Ура, удачно! Револьвер Стани́слава упал на землю.

Так, теперь спокойно приближаюсь к нему. Дыхание! Следить за дыханием! Нечего грудью как кузнечными мехами работать! Успокаиваем дыхание! И револьвер к правому плечу. Противник пока обезоружен, незачем руку утомлять!

Нет, ну надо же! Я не верил своим глазам. С тремя дырками в теле Свирский не упал, и не стоял столбом в шоке, а наклонился и поднял свою «пушку» левой рукой. И даже пытался в меня целиться, хотя, разумеется, не так быстро, как раньше! Нет уж, дудки! Я к этому времени приблизился к противнику, так что расстояние между нами было метров двенадцать, не больше. А на этой дистанции я мог уже «работать» с максимальной скоростью, не опасаясь промахов.

Бах! Бах! Бах!

Три выстрела подряд. Прострелил ему левую руку, заставив снова выронить оружие, а потом, раз он всё не падал, выстрелил в бедро и в икру, поражая обе ноги.

Уфф, он упал! Валяется без оружия. Не шевелится пока. А у меня в барабане остался всего один патрон. Что ж, подойдем ещё…

— Господа секунданты, кажется, мой противник лишился сознания!

Варшава, 5 декабря (17 декабря) 1898 года, суббота.

— Здравствуйте, Александр Михайлович! Рад вас видеть! Как доехали?

Поскольку мы были в узком кругу, я, как он и просил меня, обращался по имени-отчеству.

— Благодарю, Юрий Анатольевич! Доехали мы нормально, но супруга будет через несколько минут. О, вот и она!

Я приветствовал его жену поклоном, а распрямившись, произнес подчеркнуто весело:

— Здравствуйте, Ксения Александровна! Вы, как всегда, очаровательны!

— Благодарю вас! — улыбнулась и она. — Но все же, предлагаю сразу перейти к делу. Тема у нас сложная…

Тут у меня заныли зубы. Предчувствия оправдывались.

— Тема сложная, а времени мало. Сегодня же вечером нам надо отбыть обратно.

— Хорошо, я внимательно слушаю. Но все же, предлагаю пройти за стол. Кофе поможет нам всем взбодриться.

— Император ознакомился с нашим меморандумом — сказал Александр Михайлович, а я отметил слово «нашим» и про себя поставил плюсик. — Да и Витте тоже отнесся к нему со всем вниманием. Новые дороги, новые источники высококачественной стали, дополнительные поступления в казну — все это было воспринято ими сугубо положительно.

Я молча кивнул, но говорить ничего не стал, ожидая продолжения.

— Также Его величеству понравилось, что я готов осуществлять патронаж этих проектов. Он понимает, что это поднимет престиж Романовых в стране и за рубежом.

Я отметил про себя, что сказано было только про одобрение царя. Ну да, разумеется, всесильному Витте вовсе не нужно усиление позиций других Романовых, кроме царя. Это ослабляет его собственное влияние. Что ж, ставим небольшой минус.

— Однако их смутило, что вы готовы взять на себя лишь около четверти трассы канала. А про железную дорогу и говорить не стану, там около десятой части выходит.

Тут он немного помолчал и продолжил, невольно повысив голос:

— Как будто мало, что есть кто-то, готовый хоть что-то сделать!

Тут Ксения Александровна успокаивающе положила руку ему на плечо и примирительно сказала:

— Не кипятись! Братик просто хочет, чтобы было сделано что-то, уже дающее результат! А не «не работающие детали большой машины».

Её супруг вздохнул, потом поднял на меня глаза и признался:

— Мне поставили ультиматум. Или я до Нового года нахожу тех, кто готов подписаться на инвестиции во все части канала от Балтики до Белого моря и железной дороги параллельно ему. А также, разумеется, на все девять перечисленных вами гидроэлектростанций. Или наш меморандум не будет подписан. И на все про всё дают дюжину лет.

Я продолжал доброжелательно смотреть на них, показывая, что вижу, что сказано ещё не все.

— Александр тогда вспылил и согласился, — улыбнулась Ксения Александровна, снова успокаивающе погладив плечо супруга. — Согласен, говорит, подписывайте!

Она еще раз улыбнулась, уже не мне, а супругу, и продолжила:

— Вот только братик подписывать не стал. Сказал, что «сначала инвесторов найди, а то позор выйдет!»

— Я переговорил кое с кем в столице, — невесело сказал Александр Михайлович. — Некоторый интерес был, но скорого согласия ожидать не стоит. Год заканчивается, люди сначала итогов ждут. Так что…

— Не надо больше никого искать! — твёрдо произнес я. — Наше турне проходит очень удачно, так что не сомневаюсь, деньги у меня будут. Но у меня есть условия…

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Условия я озвучил простые.

Первое — помимо права на строительство уже перечисленных девяти ГЭС мне дают еще и права на строительство Кемского каскада.

Второе — мне разрешают ввезти тех китайцев, которых я спасу от ихэтуаней, сколько бы их ни было. Восстание-то расширялось, так что тут уже вопрос не в переманивании рабочей силы у Хилкова, а просто в спасении людей.

Третье — также мне разрешают ввоз импортной стали не только в виде рельсов, но и для изготовления паровозов и вагонов, и вообще всего, нужного для строительства. А я в свою очередь обязуюсь, что за эту дюжину лет на электроплавильном заводе произведут никак не меньше стали. И куда лучшего качества.

Четвёртое! Мне дают налоговые каникулы по проекту. Налоги начисляются, но не платятся. А по окончании проекта эта сумма идет в учет выкупа железной дороги и Беломоро-Балтийского канала.

И последнее! Гидросооружения ГЭС в состав канала не входят, находятся в частном владении и выкупу государством не полежат.

Александр Михайлович посопел над некоторыми пунктами, но возражать не стал. Ну, еще бы! Основной-то воз тянуть предстояло мне, а вот основные лавры достанутся