— Назовите подразделение, в котором вы служили, номер части, скажите, как зовут командира, — проговорил младший лейтенант Ивашов.

— Командующий корпусом — генерал танковых войск Эрхард Раус. Начальник штаба — полковник Зигмунд Гросс, — ответил немец.

— Так вы служили при штабе? — в задумчивости произнес Ивашов.

— Так точно! — заявил Ральф Херманн. — В секретном отделе штаба корпуса, — добавил он. — Начальник отдела — майор Рудольф Шуге.

Ивашов невольно глянул в сторону сержанта Масленникова. Тот был весь во внимании, но выглядел как скала, совершенно невозмутимо.

— Что входило в ваши обязанности?

— Учет и надлежащее хранение документов, имеющих гриф «секретно», топографических карт, личных дел солдат и офицеров корпуса.

Младший лейтенант Ивашов отнюдь не показал виду, что ответ Ральфа Херманна его крайне заинтересовал. Однако мозг сотрудника контрразведки тотчас заработал в совершенно определенном направлении.

«Секретный отдел штаба армейского корпуса, документы под грифом. Они содержат много тайн гитлеровского армейского командования, заглянуть в которые было бы очень полезно и для армии, и для всего Воронежского фронта.

Надо как можно тщательнее прощупать этого ефрейтора, поскольку в случае его вербовки и переброски за линию фронта, обратно в свою часть, могут открыться такие перспективы, от которых просто дух захватывает! Конечно, дальше работать с ефрейтором будут уже другие люди, на куда более высоком уровне. Скорее всего, армейский отдел, если не фронтовое управление СМЕРШ. Но на первоначальном этапе заняться этим немцем должен именно я, оперуполномоченный младший лейтенант Егор Ивашов.

А вдруг этот ефрейтор, свалившийся в мои руки, в действительности участвует в хитроумной операции, разработанной абверовскими аналитиками? Его задание состоит в том, чтобы осесть в тылу Красной армии, собирать и передавать сведения о передвижениях ее частей и подразделений. Ведь такое вполне может быть.

Мы привлечем его к сотрудничеству и сами поможем ему получить секретную информацию. Она будет касаться структуры нашей зафронтовой разведки, численности личного состава, методов ее работы.

С фрицем нужно разобраться тщательно. Если я, младший лейтенант контрразведки СМЕРШ, просмотрю врага, то спрос с меня будет самый суровый. Простым взысканием тут не отделаешься».

От такой вот мысли, пришедшей в голову, Ивашов поежился. Ему показалось, что это не ускользнуло от внимания немца.

«Похоже, не только я к нему присматриваюсь, но и он ко мне. Впрочем, в его положении такое вот внимание вполне обоснованно. Ведь именно от меня, оперуполномоченного контрразведки СМЕРШ, зависит его судьба.

Об этом ефрейторе надо узнать все, что можно и нельзя! Мелочи, подробности. Именно на них часто прокалываются самые опытные разведчики. Ведь невозможно же предусмотреть всего!»

Ивашов перевел разговор в иное русло. Сначала он спросил, что толкнуло немца оставить свою часть и практически перейти на сторону неприятеля.

Ральф Херманн ответил примерно то же самое, что Алевтина уже сообщила младшему лейтенанту Ивашову, а до этого худощавому майору-коменданту с седыми висками. Мол, не хочу воевать, ненавижу Гитлера, желаю остаться с Алевтиной.

— И как вы видите свое будущее? — поинтересовался Егор Ивашов.

— Я хотел бы устроиться на какую-нибудь работу, помогать Алевтине и просто жить, — ответил Херманн.

— А как же Германия? Вы что же, совсем не хотите туда возвращаться? — спросил Ивашов.

— Меня там ничего не держит, — пожав плечами, вполне искренне ответил Херманн.

— Вы не обычный немец. Сразу хочу сказать, что таких людей, как вы, среди наших противников совсем немного, — вынужден был заключить Ивашов. — Но вы же, надо полагать, понимаете, что просто так остаться и жить в городе на правах обычного гражданина у вас не получится. Вы же фактически являетесь военнопленным.

— Понимаю, конечно. Но не век же я буду военнопленным, — сказал Ральф Херманн и с на-деждой посмотрел на Егора Ивашова. — К тому же надеялся на то, что мне как-то зачтется тот факт, что я остался добровольно.

— Так-то оно так, — в задумчивости произнес младший лейтенант Ивашов.

В настоящий момент сотрудник контрразведки СМЕРШ ломал голову над тем, куда ему девать немца, пока он будет собирать о нем сведения. Наконец-то Егор определился с этим. Он решил поручить Ральфа Херманна сержанту Масленникову с условием не отходить от него ни на шаг, пить, есть и спать вместе с ним.

Конечно, если немец остался сам, то не сбежит. Да и куда ему податься-то? Фронт откатился далеко. Без гражданской одежды, оружия, продуктов и знания русского языка он до своих не дойдет.

Алевтина Симонюк оказалась девушкой, вполне заслуживающей доверия. В Сумах уже был реанимирован отдел НКВД. Его сотрудники рьяно взялись за оперативную разработку горожан, не угнанных в неметчину и благополучно переживших оккупацию. Это уже было подозрительно. Они не сразу и с оговоркой никому об этом не распространяться, но все же сообщили младшему лейтенанту Ивашову, что Алевтина Симонюк выполняла поручения сумского подполья едва ли не с первого дня его существования.

Соседи по дому тоже ничего худого не могли сказать об этой девушке. Да, они видели, что к ней время от времени захаживал какой-то немец. Но те с сорок первого года были хозяевами в городе, могли ходить туда, куда им вздумается, без всякого спросу.

«Стало быть, Алевтина Симонюк находится вне всяких подозрений относительно сговора с немецким ефрейтором, — решил младший лейтенант Ивашов. — Она настоящая советская девушка. Комсомолка. Была связана с антифашистским подпольем.

И угораздило же ее влюбиться во фрица! Все-таки непостижима женская натура, честное слово.

Или этот немец как-то влюбил ее в себя? Вполне возможно, что все это было подстроено заранее. Сначала он совершил благородный поступок, спас ее от домогательств подвыпивших солдат. Потом начал помогать продуктами и деньгами, стал оказывать ей всяческое внимание, желая произвести благоприятное впечатление. Потом ефрейтор еще раз спас девушку, теперь уже от насильственной эвакуации из города.

Или все это лишь стечение обстоятельств? Просто возникла у них обоюдная симпатия. Такое нередко происходит между молодыми и красивыми людьми.

К немцу, конечно, следует присмотреться попристальнее. А о нем неизвестно ничего, не считая того, что сообщил он сам. Значит, мне следует прояснить, что за фрукт такой этот самый Ральф Херманн.

Кто знает о нем больше всего? Только его начальники и сослуживцы. Может, таковые имеются среди пленных? Но не водить же его за руку к этим немцам! Потребуется фотографическая карточка этого Херманна, чтобы предъявлять ее для опознания».

Фотографический аппарат имелся у разведчиков. Младший лейтенант Ивашов отправился к ним.