– А вы можете…

– Ну-ну-ну! – перебил Александр, качая головой. – Мы договаривались задавать вопросы по очереди. Вы уже задали два подряд.

Он снова откинулся в кресле и внимательно посмотрел на меня.

– Почему бабушка считает, что вы прокляты?

Во рту пересохло. Лучше бы он задал любой другой вопрос.

– М-м-м, думаю, потому, что некоторые мои сестры… умерли.

– Некоторые – это сколько?

– Шесть.

Александр присвистнул:

– Похоже на… невероятное невезение.

Я лишь кивнула в ответ, затем снова взяла карандаш и покрутила его между пальцев.

– Но у вас ведь есть еще сестры, не так ли?

– Да, пять.

– Какая большая семья! – произнес он, задумчиво глядя вдаль. – Мне всегда было интересно, каково это – расти в одном доме с кем-то, близким по возрасту.

– Мы не все близки по возрасту. Например, моя старшая сестра Камилла на четырнадцать лет старше меня.

Он тихонько хмыкнул.

– Я всегда хотел брата. В детстве я буквально умолял маму пойти в магазин и купить мне братика. Как будто дети появляются именно так, – грустно улыбнулся он. – Это имение слишком просторно, чтобы жить одному.

Это и правда печально. Огромный, но почти пустой дом. Если бы в залах и коридорах звучал топот маленьких ножек, крики и смех, здесь было бы больше жизни. Я перевернула страницу, но никак не могла начать новый эскиз.

– Ваши родители больше не пытались завести детей? – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать, насколько бестактно задавать такие вопросы.

Алекс покачал головой:

– Папа хотел… Но не… Мама не могла… – Он остановился и откашлялся. – Похоже, ей было очень тяжело во время беременности мной.

– Да, женщинам бывает непросто. Моя мама умерла, родив меня, – неохотно согласилась я и горько усмехнулась. – Может, я и правда проклята.

Алекс нахмурился:

– Я не верю во все это. Боги… они ведь создали нас. Создали все это. – Он очертил рукой широкий круг, подразумевая пространство далеко за пределами зимнего сада. – Какой смысл проклинать собственные творения?

– Чтобы повеселиться? – предположила я.

Он снова покачал головой:

– Они очень переживают за нас. Порой даже слишком. Вы знали, что мама… – Он сделал паузу, и в его глазах загорелся веселый огонек.

– Что?

– Она, наверное, сойдет с ума от смущения, если узнает, что я вам рассказал, но… На самом деле она потомок Арины, – заговорщически сообщил Алекс.

Я вскинула брови:

– Правда?

Муж Аннали, Кассиус, был почти бессмертным – сыном богини ночи Вирсайи, но он не любил об этом распространяться. Многие опасались людей с божественным началом и сил, которыми они могут обладать. Как правило, такие люди выглядели так же, как все, и не имели никаких особенностей, но известны и случаи, когда потомки богов были наделены сверхъестественными способностями, поэтому в обществе возникло стойкое предубеждение.

Алекс прикусил губу, как будто пожалел о том, что рассказал слишком много.

– Ее мать… Говорят, у нее был роман с одним из сыновей Арины, но она попыталась убедить мужа, что ребенок от него.

– Получилось?

У Алекса снова проступили ямочки на щеках.

– Если верить слухам, то не совсем. А вы как думаете?

Мы обменялись улыбками, и я начала новый набросок.

– Знаете, она уехала, – осторожно начал Алекс. – Бабушка. Сегодня утром.

– Уехала? – с тревогой переспросила я. – Почему?

Алекс отвел глаза:

– Чтобы быть подальше от «проклятой дочери Фавманта».

Я густо покраснела в ужасе оттого, что мое присутствие произвело на пожилую даму такое впечатление. Закусив губу, я попыталась подобрать правильные слова:

– Возможно, если она испытывает такую сильную… Не сомневаюсь, ваша мама сможет найти другого художника… Я могу… могу уехать прямо сегодня, если…

Я осеклась. Уехать куда? Только не в Хаймур. Не к Камилле. Не сомневаюсь, что вход в гавань Сольтена будет преграждать целый флот и мне придется возвращаться обратно на материк на маленьком ялике – чтобы прочувствовать гнев и осознать всю правоту Камиллы.

– Нет-нет, – добавил Алекс. – Конечно, нет. Бабушка любит устраивать драмы. Уверен, она просто хочет наказать маму за… – Он пожал плечами. – За что-нибудь. Не сомневаюсь.

– Но она уехала из дома…

– Не бойтесь, она не бродит по улицам Блема, – с усмешкой ответил он. – У нас есть несколько имений поменьше в разных частях страны. Маленький домик у озера в Форесии. Апартаменты в столице. И конечно же, Дом Мархиоли.

– Дом Мархиоли, – медленно повторила я, словно пробуя название на вкус.

Он кивнул:

– Мархиоли – это наша зимняя резиденция, хотя мама с папой не пользуются ей уже много лет. С тех пор как… – Он окинул взглядом свои ноги. – Дедушка построил его вскоре после того, как стал герцогом. Он не мог видеть Шонтилаль зимой, когда все растения умирают или спят до весны. Папу это, кажется, не беспокоит: у него ведь оранжерея.

Внутри все сжалось, как будто я едва удерживала равновесие, идя по канату. Один неверный шаг – и я пропала.

– Значит… Вы думаете, она уехала в Дом Мархиоли?

Он покачал головой:

– Слишком дальняя дорога для бабушки. Скорее всего, она поехала в столицу. Навестит старых друзей при дворе, походит по новым ресторанам. Все такое.

Я присмотрелась к эскизу: не могла решить, стоит ли его завершать.

– Даже не думайте об этом тревожиться. Мама вам рада. И я. Я вам рад. – Алекс попытался приободрить меня своей фирменной улыбкой.

Я натянуто улыбнулась в ответ и вернулась к эскизу, рассеянно набрасывая линии.

– Чтение, – внезапно выпалил Алекс, нарушив неловкое молчание. – Вы спрашивали, что бы я делал сейчас, если бы вас здесь не было. Я люблю читать. Если хорошая погода – то у озера. Или на втором этаже. Там есть маленькая комната с огромными окнами в сад. Если гроза, я читаю там. Люблю наблюдать за танцующими молниями и слушать, как дрожат стекла от грома.

– Чтение…

Я легко представила, как он переворачивает страницы, рядом – еще стопка книг. Пахнет озоном и чернилами. Ему такое подходит. Думаю, ему уютно и хорошо в такой обстановке.

Алекс радостно закивал, и предыдущая тема была мгновенно забыта.

– Мир за этими стенами просто не приспособлен для меня, для этого кресла, для… всего. Но благодаря книгам я могу оказаться где угодно – легко и без препятствий. Я могу гулять по улицам Арканна, разгадывать загадку убийства в Пелаже и даже видеть ваши маленькие острова.

От этих слов в глазах Александра вспыхнула страсть, и я поспешила запечатлеть его таким, каким видела сейчас.

– У вас есть любимое место у озера? – вдохновившись, спросила я.

Александр задумчиво наклонил голову:

– Там есть роща…

– Стойте! – Я отодвинула мольберт и встала. – Не рассказывайте. Лучше покажите.

– О боже… – прошептала я, глядя вверх.

Любимые деревья Алекса возвышались над нами, склоняя тонкие ветви, усыпанные ярко-розовыми цветами и крошечными зелеными листочками. Солнечный свет проникал сквозь них, создавая восхитительный контрастный узор из мелких теней и ослепительно-белых пятен. За рощей простиралось огромное озеро с глубокими серыми водами и яркими бликами на поверхности.

– Это плакучий багрянник, – пояснил Александр, похлопывая по белому, как бумага, стволу, словно встретил старого приятеля. – Таких в Арканнии больше нет нигде.

– А остальные…