— Простите, — сказала я. — Но я работаю с винтажем двенадцать лет и смею вас заверить, что пальто не имеет никакого отношения к Диору.

— Но ярлык…

— Ярлык подлинный. Но его пришили к чужой вещи. Крой неправильный, швы не заделаны, а подкладка, если вы приглядитесь повнимательнее, выполнена «Берберри». — Я показала на фирменный знак.

Лицо женщины приобрело цвет красной сливы.

— Я знаю, чего вы добиваетесь, — засопела она. — Хотите купить его по заниженной цене, а продать за пятьсот фунтов, как вон то, — кивнула она на манекен с серым нью-йоркским зимним пальто пятьдесят пятого года, в отличном состоянии.

— Я вообще не собираюсь его покупать, — вежливо объяснила я. — Оно мне не нужно.

Женщина с аффектированным негодованием сунула пальто обратно в пакет.

— Тогда я отнесу его в другое место!

— Хорошая идея, — спокойно ответила я, отказывая себе в искушении предложить ей «Оксфам».

Посетительница повернулась, и, когда выходила, другой покупатель, лет сорока пяти, придержал для нее дверь. На нем были элегантные светлые брюки и темно-синий блейзер. Мое сердце екнуло.

— Боже милостивый! — Лицо мистера Костюм-в-полоску просияло. — Да это же моя соперница Фиби! — Он запомнил мое имя. — Не говорите мне… Это ваш магазин?

— Да. — Тут эйфория, которую я испытала при виде его, испарилась, поскольку дверь опять открылась и вошла миссис Костюм-в-полоску в густом облаке духов. Как я себе и представляла, она была высокой блондинкой, но такой юной, что я подавила желание вызвать полицию. Она не может быть его женой, решила я, когда девушка подняла на лоб солнечные очки, только любовницей, а он ее богатым папиком. У этого мужчины нет стыда. Запах ее духов — «Жадор» — вызвал у меня тошноту.

— А я Майлз, — напомнил он. — Майлз Арчант.

— Я помню, — вежливо кивнула я. — И что привело вас сюда? — Я старалась не смотреть на его спутницу, перебиравшую вечернюю одежду. Он указал на девушку: — Рокси… — Ну конечно. Подходящее сексуальное имя для любовницы. Фокси[9]Рокси. — Моя дочь.

— А. — Облегчение, которое я почувствовала, меня изумило.

— Роксана ищет особенное платье для юношеского благотворительного бала в Музее естествознания, верно, Рокси? — Та кивнула. — Это Фиби, — представил он. Девушка без особого тепла улыбнулась, и я убедилась, насколько она молода. — Мы встретились в «Кристи», — объяснил ей отец. — Фиби купила то белое платье, которое так тебе понравилось.

— О, — сказала она обиженно.

Я посмотрела на Майлза.

— Так вы хотели купить платье «Мадам Грес» для дочери?

— Да. Она увидела его на сайте «Кристи» и влюбилась — верно, дорогая? Рокси не смогла быть на аукционе, потому что учится в школе.

— Какая жалость.

— Да, — вздохнула Рокси. — У меня было два урока английского.

Значит, именно дочка так давила на Майлза во время аукциона. И я подивилась, что кто-то готов потратить почти четыре тысячи фунтов на платье для подростка.

— Роксана хочет работать в области моды, — пояснил Майлз. — Ее очень интересует винтажная одежда — я правильно говорю, дорогая?

Рокси снова кивнула, продолжая перебирать вешалки, а я гадала, где ее мать и как она выглядит. Точно так же, решила я, в свои сорок с лишним.

— И мы продолжаем искать что-то подходящее, — пояснил Майлз. — Потому и пришли сюда. Бал состоится только в ноябре, но мы оказались в Блэкхите и увидели ваш магазин… — Рокси бросила на отца удивленный взгляд. — Решили зайти и обнаружили — вас! Неожиданный бонус.

— Спасибо, — поблагодарила я, гадая, что сказала бы его жена при виде нашей дружеской беседы.

— Удивительное совпадение, — заключил он.

Я повернулась к Роксане и спросила, пытаясь держаться профессионально:

— И какие вещи вам нравятся?

— Ну… — Она подняла солнечные очки еще выше. — Я думала о чем-то в стиле «Искупления» или — как называется тот другой фильм? — «Госфорд-парк».

— Понятно… Тогда это середина — конец тридцатых годов. Косой крой. В стиле Маделин Вионнет… — задумчиво произнесла я, подходя к стойке с вечерней одеждой.

Рокси пожала худыми плечиками:

— Наверное.

Мне в голову пришла циничная мысль — уж не избавиться ли от платья Гая! Но Рокси для него слишком тоненькая.

— Посмотри, это тебе нравится, дорогая? — предложил ей отец.

Она отрицательно покачала головой, и ее волосы — волна светлого шелка — взметнулись вокруг худеньких плеч. Зазвонил ее мобильник — что это за рингтон? Ну конечно — «Самая прекрасная девушка в мире».

— Привет, — протянула Рокси. — Нет. С папой. В одном винтажном магазине… Вчера вечером? Да… В «Махики». Было клево. Да. Клево… Потом стало жарко… Ужасно жарко. Да. Клево…

— Поговори на улице, дорогая, — попросил ее отец.

Рокси накинула на плечо ремень сумочки от Прада, толкнула дверь и прислонилась к витрине, скрестив жеребячьи ноги. Ее разговор явно затягивался.

Майлз в шутливом отчаянии закатил глаза.

— Тинейджеры… — Снисходительно улыбнувшись, он оглядел магазин. — У вас тут совершенно очаровательные вещи.

— Спасибо. — Я опять отметила, как приятен его голос — словно слегка надломлен, и это показалось мне трогательным.

— Пожалуй, я куплю эти подтяжки.

Я открыла прилавок и достала их.

— Пятидесятые годы, — объяснила я. — Совершенно новые высококачественные английские подтяжки от Альберта Терстона. Кожа прошита вручную.

Майлз выбрал пару в зелено-белую полоску.

— Я возьму вот эти. Сколько они стоят?

— Пятнадцать фунтов.

Он посмотрел на меня.

— Я заплачу двадцать.

— Простите?

— Тогда двадцать пять.

Я рассмеялась.

— Вы о чем?

— О'кей, я готов дать за них тридцать фунтов, если вы настаиваете, но ни пенни больше.

Я улыбнулась:

— Это не аукцион — боюсь, вы должны заплатить столько, сколько я прошу.

— С вами трудно торговаться, — пробормотал Майлз. — В таком случае я возьму и темно-синие.

Укладывая подтяжки в пакет, я чувствовала, что Майлз смотрит на меня изучающе, и к моему лицу прилила кровь. Вдруг захотелось, чтобы он не был женат, и я удивилась этому своему желанию.

— Мне понравилось тогда торговаться с вами, — услышала я его голос, открывая кассу. — Хотя, думаю, вы не разделяете моего мнения.