Девушка кивнула. — Да. Благодарю вас за помощь. — Искренне поблагодарила она.

Старая лошадь двигалась немного быстрее прогулочного шага, так как Марья боялась загнать животное до смерти, но идти пешком было ещё хуже. И она это понимала, от того и противное чувство медлительность и страх прийти слишком поздно играл с её разумом. Ведь она ещё тогда, когда пришла в обитель, отставала от конвоя, который должна вести группа храмовников. В город она смогла попасть только благодаря выданному настоятелем кожаному нагруднику, который был ей откровенно говоря великоват, и накидке с глубоким капюшоном, в котором она походила на наёмника. На невысокого, худого, но наёмника. Не видя лица спрятанного под тряпичной маской и обрезанными волосами, в ней сложно было увидеть девушку. А с одиночных наёмников на окраинах Королевства спроса меньше чем с торговцев или крестьян везущих товар. Лошадь ей пришлось оставить в конюшне за городской стеной, заплатив не малую по её меркам сумму за простой. Ведь посещать город на лошадях могли лишь определённых сословий, например — аристократы, торговцы, рыцари… но никак не мало примечательный одинокий наёмник, без репутации.

В этом городе она ни разу не была. Более того это был её первый настоящий город. Ей приходилось расспрашивать горожан, но ненавязчиво чтобы не вызвать подозрения, подслушивать болтовню горожан, торговцев и пьянчуг. Осматривать город на своих двоих, так как простолюдинам не допускалось скакать по городу на лошади, а вызывать к себе подозрения и отвечать на лишние вопросы она не хотела. Марья осмотрела издалека местный храм, выискивала казематы и прочее. Но когда она увидела на центральной площади перед ратушей строящийся деревянный помост, ей стало очень дурно. Она носилась по всему городу, заходила в храм, чудом проникла к казематам, место нахождения которых подслушала от какой-то местной воровской шайки, что пьянствовала в таверне для нищих.

Только всё было тщетно, что дальние части храма, что застенки тюремных камер, охранялись слишком пристально и хорошо. Множество стражников, патрулей, караулов. И всё же в глубине души она надеялась, что матери ничего не угрожает. Верила, что просто произошла ошибка, нелепая случайность. Но прочно решала присутствовать на центральной площади и в случае чего вырывать мать с боем.

На площади было поистине многолюдно, плотная толпа столпилась на центральной площади и улице, аки колосья пшеницы в поле. Казалось, что многие горожане, торговцы, ремесленники бросили свои дела, чтобы посмотреть на бесплатное зрелище на главной площади. Марья попросту не смогла протиснуться в первые ряды, за которые если бы не стража могла случиться настоящая драка. Но ей этого и не было нужно, она стояла с краю и внимательно наблюдала. У неё был лишь топорик для колки дров, охотничий лук и немного стрел. Не самое лучшее оружия для противостояния городской страже и опытным паладинам, но она была готова пользоваться всем, что попадёт под руку и точно не была намерена сдаваться.

Она настраивала себя на решительные действия, готовилась биться на смерть не за себя, а за единственного родного человека. Вот только как только она увидела конвой из десятка стражников, её сердце словно рухнуло куда-то вниз. А когда увидела знакомое лицо, истерзанное свежими ранами тело в рваных обносках, в которое превратилось её простое платье, в горле встал непреодолимый ком, а ногти впились в ладони до крови.

Марья стала судорожно соображать и думать, что же ей делать, как ей помочь матери и сбежать. Они взошли на помост и их стали вязать к стопкам с хворостом. А Марья прибывала в растерянности она хватала и сжимала рукоять топора, тянулась к луку и одёргивала себя в последний момент. Она видела морщинистое лицо гадкого старого храмовника, рассказывающего о грехах этих ничём не повинных людей, слышала одобрительный гул толпы идиотов, которые ещё не знают, что одним прекрасным днём могут стать такими же изгоями.

— …совершили они самый страшный грех… и осмелились предать Свет Бога нашего поддавшись искусительной Тьме… — Слышала она слова священника, пробивающиеся словно через толщу воды. — … так пусть они пройдут очищение Святым огнём, что выжжет из их душ скверну…

— Атерон… если слышишь, прошу твоего совета… — Еле слышно взмолилась она, на её душе был невыносимая боль и тяжесть, а по щекам стекали слёзы.

А когда хворост вспыхнул ей захотелось закричать, она открыла рот, но получился только тихий хрип.

— Ты можешь броситься её спасать и умрёшь вместе с ней. Или можешь запомнить тех, кто это сделал и отомстить. В тебе есть сила способная выжигать города, но ты ещё не готова к ней, она убьёт тебя. Я поставлю барьер, сильные эмоции разрушат эти оковы. Но позже, не сейчас. Выбор за тобой. — Послышался тихий шёпот в голове, пока сама Марья не могла и пошевелиться.

Девушка увидела, точнее ей показалось, что она увидела, как привязанная к столбу её мама еле заметно отрицательно кивает головой влево-вправо.

— Я выбрала. — Тихо шептала она.

Она запомнила, как выглядят те чудовища, что прячутся под личинами людей. И она была готова, избавить земли от этих монстров в белом. Под стихающие попытки вырваться или закричать от агонизирующей боли, но крепкие путы и отсутствие языка не позволяли горящим заживо достичь успеха хоть в своих потугах.

— Я отомщу. — Тем же шёпотом поклялась она и скрылась в толпе, которая стала расходиться, как только в воздух ударил запах палёной плоти.

***

Я сидел на сырой траве в своей любимой позе, с подогнутыми под себя ногами и закрытыми глазами. После появления верующих, необходимость погружаться во сны не отпала, и я всё с тем же удовольствием их посещал и менял под себя при необходимости. По идее я могу зайти в любой нужный мне сон, просто с битвами проще, а вот попасть в сон, какого-то конкретного смертного, предварительно не разглядев его ауру, я могу разве что с горой удачи и помощи Духа Везения не иначе. И это при условии отсутствия амулета защищающего разум, я об этом читал и уверен, что у богатых и влиятельных такой одет на шее или спрятан под подушкой.

Посещение снов всё ещё необходимость. Всё же те, кто сейчас в меня верят, не особо пускают кровь или бьются насмерть пред лицом врага. Именно поэтому я давал задачу для