мысли. Понятное дело, предварительно спрашивала разрешения: все-таки Сема человек взрослый, и нежданный визит вполне мог поставить его в неловкое положение. Нынче ничего такого не намечалось, и это было хорошо.

Самого брата дома не было, но он скоро ожидался. Вероника купила в ближней кулинарии большой пакет любимого печенья и поднялась на верхний этаж. Вошла, скинула у порога легкие босоножки, пробежала на кухню. Шторы на окне были благоразумно прикрыты, чтобы не пускать в дом летнюю жару, и сейчас на кухне царил такой легкий зеленоватый сумрак. Он подействовал на нее успокаивающе, даже мысли об этом… недостойном представителе половины человечества, которую почему-то принято считать сильной, уже не выводили из себя. Она включила телевизор и принялась готовить кофе. Автоматических кофеварок она не признавала. Смолола ручной мельницей горсть зерен, высыпала порошок в турку, залила водой (брат специально привозил из родника за городом), добавила кусочек корицы, пару зернышек кардамона и поставила на слабый огонь. Теперь можно было минут на пять расслабиться, пока нет нужды контролировать процесс.

По телевизору гнали новости. Кого-то где-то ограбили, кого-то где-то убили, полиция объявила план-перехват, начальство заявило, что приложит все силы… Знакомо, и до крайности удручает. И расстраивает. Вероника уже взяла пульт, чтобы поискать что-нибудь более интересное, но остановилась. Показывали их город, тот самый автовокзал. На экране были люди в форме, карета скорой помощи, закрытое простыней тело на носилках, врачи в зеленоватых медицинских костюмах. Она добавила звук."…молодой человек, возраст – примерно двадцать лет. Причины и обстоятельства его гибели выясняются." Сюжет закончился, пошла реклама, и Вероника отключила звук. Пора было обратить внимание на кофе.

Семен появился сразу же, едва она сняла турку с огня после третьего закипания.

– Привет, сестренка! Ты, я вижу, уже похозяйничала.

– Ага! А ты чего в форме? У тебя же, вроде, выходной.

– Служба такая. Накрывай на стол, я сейчас переоденусь. И сделай мне пару бутербродов с сыром. Больших, как я люблю.

– Без проблем.

Через пять минут стол был сервирован: бутерброды – на тарелке, печенье – в вазочке, кофе – в кофейнике и, само собой, сливочник и сахарница. Только чашки были не особо кофейные – пить из наперстков никто в семье не любил.

Брат появился, натягивая на ходу футболку.

– О, круто! Наливай.

И, не успев приземлиться за стол, цапнул с тарелки бутерброд и впился в него зубами.

Вероника разлила кофе по чашкам, добавила себе сливок, уселась напротив и ухватила из вазочки печенье.

– Рассказывай, что там у тебя такого стряслось, что тебя в выходной день на службу выдернули.

– Ты уверена, что хочешь это услышать?

– Ну а что тут такого? Если, конечно, это не служебная тайна.

– Да нет, не тайна.

Семен вздохнул.

– Вчера вечером у меня на участке мужичка одного подрезали. Он зашел в мелкую кафешку поужинать, а когда с официантом рассчитывался, не то сдуру, не то спьяну засветил пачку денег. А через полчаса его в кустах за углом этой кафешки нашли. Уже остывающего. Вот меня и выдернули, показания очевидцев добывать.

– Так ведь следаки должны были кого-нибудь из младших чинов заслать на обход квартир.

– Они и заслали. Только тут такое дело: есть в доме напротив несколько вредных старух, которые весь день только и делают, что в окна пялятся, но вот открывать двери и беседовать с незнакомыми полицейскими отказываются наотрез. А у меня с ними налажен контакт. Они тем самым младшим чинам так и заявили: мол, ничего не знаем, пусть, мол, участковый приходит, с ним, мол, и говорить будем.

– Да ты у себя там в авторитете!

– Вроде того. Вот и ходил, беседовал.

– И что?

– Они татей видели, приметы описали.

– А почему в полицию сразу не позвонили?

– Боятся.

– А тебе вот так все сразу выложили? Нелогично.

– Чего ты от них хочешь? Старые люди. Погляжу я на тебя, когда до восьмидесяти доживешь, да припомню тебе этот разговор.

– Это когда еще будет!

– Раньше, чем хотелось бы. С возрастом у людей всякое случается. Вот есть у меня на участке одна тетка лет пятидесяти, просто необъятных размеров и с премерзким характером. Так вот, с ней на днях такая история вышла…

Разговор прервался телефонным звонком. Вероника взяла трубку.

– Иринка, ты чего? Ты можешь не реветь и внятно объяснить, что случилось? Что автовокзал? Да, смотрела. И что? Какой молодой человек?

Тут у нее в голове словно щелкнуло: засветил деньги… подрезали… автовокзал… примерно двадцати лет…

Сердце пропустило удар, в груди похолодело. Вероника трясущейся рукой положила телефон на стол перед собой.

– Ника, что с тобой? Что случилось? Да скажи же ты наконец!

Вероника продышалась и, превозмогая навалившуюся слабость, ответила склонившемуся над ней напуганному брату:

– Сёма, сегодня утром я совершила самую большую глупость в своей жизни.

– Все мы время от времени совершаем глупости.

– И она мне обойдется очень-очень дорого. Скажи, у тебя в доме есть водка?

Глава 7

Поток гостей иссяк только под вечер. Валерик с тоской поглядел на большое блюдо, на котором еще недавно высилась изрядная горка щедро нарезанных кусков пирога. Сам он успел ухватить только один, а теперь от былого великолепия остались одни крошки.

– Что, не наелся? – подмигнула мать.

– Ну-у… я рассчитывал на большую долю.

– А что, салаты да котлеты уже не по нраву?

– Почему же? Все вкусно, ты ведь сама знаешь. Но твой яблочный пирог – это что-то особенное. С корицей, с брусничкой… весь ум отъешь!

Мать подошла сзади, приобняла.

– Не журись, сына.

Она легко взъерошила Валерику отросшие волосы.

– В духовке стоит еще один, нетронутый.

– Да ты что!

Валерик аж подпрыгнул на стуле. Подскочил, обнял, чмокнул в щеку.

– Мам, ты – чудо! О, я же тебе подарок привез!

Он метнулся к себе в комнату и через полминуты вернулся с пакетом.

Женщина глянула на эмблему. – Ого! Солидная фирма. Она заглянула внутрь.

– Ты что, с ума сошел? Это же сумасшедших денег стоит!

– Ерунда. Распаковывай, примеряй.

Мать разорвала целлофан упаковки, и ей на колени выпали два кусочка ткани. На ее лице радостное предвкушение сменилось гримаской разочарования.

– Валер, ну ты же знаешь!

– Знаю, конечно.

– Ну и зачем тогда это?

Она приподняла пестрые тряпочки. Голос у нее звучал расстроенно.

– А это не столько подарок, сколько его упаковка.

– Это как?

– Сейчас объясню.

Все заготовленные заранее слова вдруг напрочь выскочили из головы. Валерик помедлил, пытаясь вспомнить заранее подготовленную речь, но скоро сдался и мысленно махнул рукой: как получится, так получится.

– Мам, тут такое