– А о том, что вы с Крячко можете погибнуть, ты не задумывался?

– Зубы обломают, – уверенно заявил Гуров. – Мы не затем туда едем, чтобы погибать, и ты, Петр, это прекрасно знаешь. Мы должны знать истину. У этой истории очень серьезная подоплека. Я теперь более чем уверен, что Ликостратов пустился в бега не потому, что человека убил. Вернее, не только поэтому. Он еще чего-то боялся, и боялся сильнее, чем нас с тобой. Вот как ты думаешь, что могло его так испугать?

– Над этим ты думай, – отрезал генерал. – У меня и без того забот полон рот. Вот, например, ты в курсе, что наверху мне рекомендовали не загружать тебя банальными делами? Такими, как, например, дело об убийстве гражданина Мамаева? Да-да, с некоторых пор судьба гражданина Ликостратова никого не интересует. Даже наоборот.

– Меня интересует, – сказал Гуров.

– Есть мнение, что и тебя не должна интересовать.

– Заметь, не я первый это начал, – недовольно сказал Гуров. – Или ты думаешь, что меня можно двигать вот так запросто, как пешку? Сначала мне предлагают побегать, поискать для министра нужного человека, а потом, когда этот человек оказывается замаранным и появляется угроза для чьей-то репутации, меня просят не суетиться и отойти в сторону! Я с этим согласиться категорически не могу. Начальство не стоит баловать!

– Меня ты, похоже, вообще за начальство уже не считаешь! – сердито сказал Орлов. – Развернул мне тут свою философию! Разве это плохо, когда человек бережет свою репутацию? Не хочешь же ты сказать, что с одобрения министра торгуют этими несчастными животными?

– Насчет министра не знаю, – неуступчиво сказал Гуров, – но вот насчет референта госпожа Вагнер высказалась однозначно. Пивоваров принимал в этом непосредственное участие. Допустим, сам он контрабандой не занимался, но помогал Ликостратову очень неплохо – организовывал документы на министерских бланках, на бланках Академии наук, всякие рекомендательные письма и прочую липу. Поэтому он так старался заморочить мне голову.

– Пивоваров уволен, – сурово сказал Орлов. – Никакого отношения к министру он уже не имеет. Не забывай этого.

– Да бог с ним! – ответил Гуров. – В конце концов, эта братия интересует меня меньше всего. Всегда найдутся люди, которые не прочь подзаработать на печати, которая лежит у них в сейфе. Это не моя забота. Мне нужно найти тех, кто похищает людей и организует преступные группы.

– И все это ты надеешься найти в брянском лесу?

– Там я надеюсь найти след, – заявил Гуров.

– А тебе не кажется, что госпожа Вагнер опять просто морочит тебе голову?

– Не кажется. Она искренне переживает. У меня жена – актриса. Я вижу, когда человек играет. И потом, она же, грубо говоря, раскололась! Готова дать письменные показания. И еще у нее имеются кое-какие бухгалтерские выкладки, касающиеся деятельности мужа. Я поставил в известность Балуева. Сегодня он ею займется.

– А следователь знает про сына Ликостратова? Что он говорит?

– Он уверен, что это какой-то маневр для отвода глаз. Он скептик.

– М-да, жаль, что ты у нас романтик. Но вообще-то я тоже не думаю, что женщина будет шутить судьбой своего сына даже ради большой выгоды. А тем более не будет выгораживать бывшего мужа. Это не в женской природе.

– Так ты меня поддерживаешь? – нетерпеливо поинтересовался Гуров.

Генерал просверлил его взглядом и нехотя сказал:

– Это мой крест – тебя поддерживать. Без моей поддержки ты бы знаешь где был?.. Ну, ладно, даю добро, но с одним условием. Никаких там активных действий! Никакой рубки сплеча! Если понадобится кого-то задерживать – только в сотрудничестве с местными правоохранительными органами и непременно поставив в известность меня!

Таким образом главная задача была решена – Гуров вспоминал сейчас об этом с легкой иронией и досадой. Орлов неизменно упрекал его в «партизанщине», а Гуров постоянно клялся, что навсегда покончил с этим явлением, и давал слово, что никаких серьезных вопросов без согласования с начальством решать не будет. Он терпеть не мог нарушать слово, но отлично знал, что главные решения принимаются без подсказки начальства или же не принимаются вообще. В душе Орлов наверняка думал также, поэтому Гуров с такой легкостью давал ему слово, которое потом нарушал. Это было что-то вроде жертвенного ритуала перед большой охотой.

Раздумья Гурова наконец прервал Крячко, который предложил остановиться и уточнить, где они находятся. Около получаса назад на автозаправке им приблизительно объяснили, как следует ехать в направлении Гнилого кордона. Получалось шестьдесят километров по шоссе, затем поворот на лесную дорогу, еще километров пятнадцать вокруг деревень и болот, а далее следовало спросить у местных.

По времени и по карте выходило, что нужный поворот должен вот-вот показаться. Погода между тем портилась, становилось темновато, а над лесом погромыхивал гром.

– Какого черта они сворачивают в такую глушь? – с сомнением спросил Крячко. – Тут им до финиша уже недалеко, а они в лес забираются! А здесь ни условий, ни дорог нормальных. Живность вся передохнет!

– Похоже, этот кордон вот где расположен, – объявил Гуров, заглядывая в карту и тыча в нужное место пальцем. – Видишь, с этой стороны лесная дорога, грунтовка, одни повороты… Зато с той стороны выезжаешь прямо на автостраду, и всего-то два километра по прямой! А прячутся они сюда, я думаю, потому, что дальше у них самый ответственный момент – границу пересекать нужно. Вот они и делают профилактику – перед последним броском. Все правильно.

– Выходит, теперь и нам среди болот петлять надо? – недовольно спросил Крячко. – Незавидная участь! А тут еще дождь вот-вот раскочегарится. Как бы нам не засесть здесь.

– А мы вот как сделаем, – заключил Гуров. – Сейчас прибавим газу и обогнем этот район по асфальту. И подъедем с той стороны. Может быть, даже не станем углубляться в лес на машине. Пару километров пешочком по лесу пройти – одно удовольствие. И внимания к нам будет меньше.

– Ага, внимания-то как раз будет хоть отбавляй! – саркастически сказал Крячко. – Три дурака под дождем грибы собирают! Этого тут, наверное, еще не видели. И потом, с моей ногой мы эти два километра два часа идти будем.

– А ты с твоей ногой будешь в машине сидеть, – возразил Гуров. – Прикрывать тылы. Твоя задача – не выпускать из леса фургоны, буде таковые появятся. В крайнем случае разрешаю стрелять по колесам. А мы с Самохиным пройдемся. В конце концов, не сахарные – не растаем.

– А все-таки хорошо бы объяснение какое-нибудь придумать, товарищ полковник, – дипломатично сказал Самохин. – По какой причине мы вдруг на кордоне появились?

– Хочешь сказать, что тут по лесу никто не ходит?

– Ну, погода, в самом деле… Вечереет. Да и чужие мы. Сразу в глаза бросимся.

– У нас на лбу не написано, кто мы такие, – возразил Гуров. – А заблудиться никому не возбраняется. Если в пределах закона, конечно, – он улыбнулся. – Так и скажем – туристы, мол, ехали неизвестным маршрутом, машина тут неподалеку заглохла, ищем теперь помощь. А то, что мы при этом вымокшие будем, только больше убедительности нашим словам придаст. А у нас цель одна – Вадима Сидоренко найти да поговорить с ним с глазу на глаз.