Вроде бы попросила у Рандира прощения. Простил? Конечно! Понял и простил. Он-то все на диадему списал. Даже пожалел вчера — кровью своей поделился. А теперь мне этот глоток поперек горла встал. Лучше бы он мне вчера просто съездил по морде — тогда бы я поверила в его прощение. Понимаю его, но не верю.

Оделась, как привыкла — свои родные, выстиранные и выглаженные брюки с кучей карманов, рубашка, нож на бедре. Как пришла сюда, в этот мир — так и буду. А платья — пусть останутся здесь. Поменяв образ, мозги тоже поставила на место. Теперь можно без эмоций и женских обид оценить обстановку.

Армия в замке могла появиться, только если барон изначально нацеливался на войну. При обычном раскладе находящихся в замке воинов должно хватать для отражения вторжений. Позади замка гористая местность и поселения людей — вряд ли барон настолько псих, чтобы нападать на своих подданных. Вывод — ему нужна долина. Куда он, собственно, и собрался. А вот тут как раз подвернулся разведчик с картой расположения вражеских сил. Очень удачно. Однако маленькое неудобство — разведчик не его, а королевский. И доложиться обязан королю. Ближайшие королевские крепости оповещены, что Рандир живой вернулся из долины. Смерть порученца может вызвать ненужные вопросы — да и он сам просто так под нож не встанет. А с ним же еще сопровождающие! Хоть одно подозрение, и… Я думаю, что королевские следователи не менее въедливы, чем наше родное СБУ (Служба безопасности Украины). Вчера была попытка разыграть меня — провалилась. Армия долго не будет сидеть в замке, тем более из наемников — дисциплина от бездействия очень страдает. Значит, барон будет спешить. Рандир же, со своей стороны, вряд ли рассказал барону все. Остался у него секрет, который он оркам выдавать не захотел, а уж барону и подавно. Что же в долине? Опять вопросы! И в этот раз Рандир обязан на них ответить!

«Беги!»

Как волной накрыло. Задохнулась. От приказа несло такой властной силой, что все остальные мысли вылетели из головы.

«Беги!!!»

Рванулась. Еще не зная куда? Зачем? Сначала выполнять, потом думать.

«В конце коридора — направо!» — и образ поворота.

Еле повернула, чуть не снеся угол.

«До лестницы и наверх!»

— Тауэр! Что случилось?

«Потом! Доверься!»

Хорошо, что я была вся собрана. Что осталось в комнате — того не жалко. В этом мире надо быть готовой ко всему. Рандир предупреждал…

— Тауэр! Куда дальше?!

«В правую башню!»

А до башни надо дойти по тоненькой лесенке. Размышлять некогда.

Наконец я увидела Тауэра. Он ждал стоя в дверях. Подал мне руку.

— Тауэр, объясни! Или я шага не сделаю больше!

В ответ запестрели образы. Тауэр был возбужден и бил картинками наотмашь, не сдерживаясь. Вот Рандир встречает музыканта, вот Тилиус орет на порученца, и следующий образ, будто переключили каналы — Рандира заламывают, скручивают руки, а перед ним музыкантишка в луже своей крови.

— Он… убил?! — я не могла поверить.

И яростное:

«Нет! Не верь! Не он!»

— Тауэр?…

Эльф тяжело дышал. Потом будто очнулся и посмотрел на меня, словно только что увидел.

«Он приказал бежать!»

И столько в этой мысли было растерянности, печали, неверия… Его друг приказывает бросить его — этого не может быть… неправда.

Но вот эльф снова собрался, выпрямился.

— Тауэр, что будет с Рандиром? Можем мы помочь?

«Он приказал… уходить…»

«Идем!»

— И что, так и бросим его? Ты в своем уме? Я не пойду! Если Рандир не убивал, это надо доказать!

Эльф тяжело вздохнул, посмотрел на меня, как на глупого ребенка, и резко ударил. Башня взмыла вверх, и меня накрыла тьма.

~~~

Очнулась я оттого, что равномерно болталась на веревке, перехватившей меня под мышки. Перед глазами стена, медленно уплывающая вверх. Я глянула вниз и вскрикнула — далеко под ногами камни. Меня спускали со стены башни.

— Тауэр! Сволочь! Вытащи назад!

Дергаться бесполезно. По веревке обратно я не заберусь, а извиваться, как гусеница, мне неохота. Хорошо, что я еще не крикнула: «Отпусти!» А мог бы и отпустить… гад ушастый! Как он меня вырубил! Приказали ему! А то, что Рандира за убийство музыканта теперь казнят, как пить дать?

Пока стена медленно и плавно двигалась перед моими глазами, эмоции отступали, и я наконец стала думать разумно. Доказать невиновность — как? Меня там не было. Тауэра тоже. Все остальные будут на стороне барона. Это как в стае голодных волков кричать, что он невкусный и кушать его не надо. Кричи-кричи! Ведь кроме криков ничего не можешь. Сожрут. Еще и тобой с эльфом закусят. Как соучастниками. Рандир прав — мы должны сейчас в первую очередь не оказаться в руках барона. Без нас его убить не посмеют — а вдруг мы доберемся до королевской крепости? Что потом барон будет отвечать королю? Почему он не дождался судей? Где доказательства? И как он вообще посмел творить суд над человеком короля? Вот несколько вопросов, на которые ему точно придется отвечать. Так что без нас — только задержание убийцы.

А с нами? Рычаг давления на Рандира. Да еще какой рычаг! Такой Архимеду и не снился! Тут уже Рандир должен будет плясать под дудку барона, как тот захочет… А мы выскользнули.

Вторая наша задача: добраться как можно скорее до приграничной крепости. Навряд ли барон такой дурак, что не пошлет поисковые отряды. Скорее всего, перекроет все дороги и будет охотиться на нас, как на лис. Выставить Рандира как приманку не получится — мы не купимся. И Рандир это тоже знает. И барон тоже…

Третья — доказать невиновность. Пока еще не знаю как…

Пока я думала, ноги коснулись камней. Я два раза дернула за веревку, показывая, что я достигла земли. Тауэр не заставил себя долго ждать. Спустился, быстро перебирая руками, одетыми в перчатки, веревку и отталкиваясь ногами от стены.

«Ты как?»

Оба! Интересуемся здоровьем? Физическим или моральным?

— Нормально. Я поняла. Мы должны бежать, чтобы Рандир остался живым.

Эльф облегченно кивнул. И даже улыбнулся. Немножко.

— Тауэр, — спросила я, когда сумасшедший бег наконец прекратился и замок едва был виден на горизонте, — ведь барон не убьет Рандира? Правда?

Мне хотелось, чтобы он подтвердил. Очень хотелось знать, что я права…

Тауэр сел рядом со мной, обхватил колени руками, уставился в сторону замка и закаменел в своем отчаянье и боли. Через долгих десять ударов сердца он разжал побелевшие кулаки и выдохнул:

«Не убьет… хуже…»

И мне захотелось разреветься.

~~~