Бледный, на зависть любому призраку, с ошалевшими глазами, похожими на две оловянные плошки, молодой ковенит встал на четвереньки и, пошатываясь, пополз за Дуумом, оставляющим за собой двойную цепочку горящих шагов.

Двуединое создание гневно закричало, когда руки мага обхватили его за одну из двух пар ног, заставив сбиться с шага.

Иногда смертные способны удивить.

Думаю, молодой колдун сообразил, что гнев родственничков я накликал на свою голову, не столько расправляясь с суккубой, сколько заступаясь за него, и, собрав остатки мужества, попытался помочь благодетелю в заведомо неравной схватке. Или же (что куда более вероятно) маг просто осознал: покончив со мной, Близнецы, снова вспомнят про его скромную персону. И все-таки начнут пресловутую игру «в целителя».

Так или иначе, но неожиданное вмешательство молодого колдуна оказалось весьма кстати. Пользуясь коротким замешательством Дуума, я прыгнул вперед с проворством, меня самого же и удивившим. Глухо лязгнули шпаги, смыкаясь с такой силой, что искры брызнули во все стороны. Клинок Стайла, неловко подставленный в последний момент, отлетел вбок, отброшенный более сильной рукой. На секунду у меня появилась возможность ударить в открывшееся горло темноволосого Близнеца, убить его и тем самым разрушить Дуума.

Собственно, именно это я и собирался сделать!

Лишь в последний момент (всегда успеваю в последний момент!), уловив некий окрик инстинкта, застигший меня уже в прыжке, в полете, когда почти ничего нельзя отыграть назад, я почуял – что-то неощутимо изменилось… и за долю мгновения до удара исхитрился направить дагу острием вниз. Удар пришелся выше – вместо того чтобы воткнуть дагу под кадык Стайла, я рукоятью кинжала саданул Близнеца в челюсть, вдобавок к рассеченному лбу и кровящему носу разорвав ему щеку и губу. Не останавливаясь, с лета боднул головой Дэрека, чей огненный хлыст, завившись поросячьим хвостом, опалил мне брови и ресницы, но большего вреда причинить уже не сумел. Внятно хрустнула сломанная переносица.

Вот теперь они стали по-настоящему похожи! С разбитыми и равно залитыми кровью рожами!

Дэрек пошатнулся, но удержался на ногах. И даже не выпустил руки своего Близнеца, оседающего на пол, закатив глаза.

Но только Дуума больше не было!

Он исчез даже раньше, чем я ударил Стайла, надолго отправив его в долину беспамятства. Дуумвират братьев был разрушен в тот миг, когда непримечательный маг-бори из Ковена схватил одного из них за ноги. Именно это – отголосок внезапного опустошения, оглушившего Близнецов, лишив их чувства безграничной мощи, – я и ощутил, сшибаясь с родичами вплотную.

Не размениваясь на сантименты, я шарахнул попятившегося Дэрека эфесом шпаги в висок. Глаза светловолосого Близнеца, и без того помутневшие после удара головой, подернулись поволокой. Он шатнулся, неуклюже оступился и упал, увлекая за собой брата.

Юный ковенит едва успел отползти в сторону, чтобы бесчувственные туши братьев не привалили его.

На всякий случай я добавил пинка по голове каждому (ох и будет гудеть потом!). Братья затихли, перестав даже корчиться от боли. Лица обоих на глазах заплывали синевой. Для верности кольнув каждого Близнеца по разику шпагой и убедившись, что ни один, ни другой не реагируют больше на реальность, я с шумом выпустил из легких воздух.

Надо же, кончилось…

Молодой колдун съежился под моим удивленным взглядом.

– Ты еще объяснишь мне свой фокус, приятель. А сейчас помоги с ними.

– К-как я могу помочь? – пролепетал арбориец.

– Ты же целитель? Надо затянуть раны и по возможности приживить Дэреку его пальцы. Не годится, если Слотеры будут валяться на полу и истекать кровью, как пара свиней, пока не подоспеет помощь. Да и тебе же зачтется – может, искать не станут. Потом.

– Вы считаете, им к-кто-то рискнул б-бы помочь? – расхрабрившись, спросил маг Ковена.

Я свирепо зыркнул в его сторону. Бедняга вздрогнул, точно от удара. Не говоря больше ни слова, арбориец подполз к Близнецам, которые валялись, перемешав конечности, и принялся за дело, прикладывая пальцы к ранам и надолго замирая в неподвижности, смешно сморщив лицо. На моих глазах дыры и порезы, оставленные пулями и ударами, исчезали, сменяясь гладкой розовой кожей, без малейших намеков на шрамы и рубцы.

Я видел много целителей за работой, но с подобным искусством врачевания сталкивался крайне редко и уж точно никогда не видел подобной скорости и эффективности. Лечение наложением рук – это или чудо, дарованное свыше, или высший уровень искусства трансформировать живую плоть, каким владели только настоящие хилеры, каких можно пересчитать по пальцам. Тем страннее было видеть, как свое мастерство демонстрирует сущий мальчишка.

Ковенит сращивал ткани и восстанавливал поврежденные органы с потрясающей быстротой и легкостью. Со стороны казалось, будто тела братьев вылеплены из гипса, на котором он с ловкостью умелого скульптора замазывал недостатки и изъяны.

На моих глазах рана на плече Стайла вспучилась, выдавила из плоти здоровенную пулю от «громобоя», а затем, повинуясь танцующим пальцам мага, зарубцевалась и исчезла, оставив после себя лишь пятачок нежно-розовой кожи, не тронутой загаром и не загрубевшей еще от ветра и трения об одежду.

Впрочем, видимая легкость, с которой молодой маг излечивал Близнецов, для самого арборийца оборачивалась сильнейшим напряжением. Пот градом катил по лицу, плечи сильно сутулились, спина гнулась, словно под гнетом огромной тяжести, губы мелко дрожали.

– Все… – облегченно прошелестел ковенит, отпихивая от себя руку Дэрека с ловко приживленными пальцами и отползая к стене. – Я сделал все, как вы хотели, милорд. Теперь позвольте перевести дух и…

– Погоди, малый, – приказал я. – Постой. Прежде скажи, что ты сделал с Ду… как ты разрушил связь Близнецов? Я почувствовал, что их общая аура разрушилась в тот момент, когда ты схватил Стайла за ноги. Как ты это провернул?

– Я… толком не знаю. – Молодой колдун смотрел снизу вверх озадаченно и одновременно испуганно.

Бедолага справедливо опасался, что влез в материи, слишком тонкие для простого смертного, и теперь рискует навлечь на себя гнев Выродка, которому был обязан жизнью. Я присел рядом на корточки и успокаивающе положил ладонь ему на плечо.

– Говори смелее и ничего не бойся. Как ты разорвал их связь?

– Контакт плоти, – дрожащим голосом пояснил юноша. – Они объединялись, соприкасаясь руками. Я просто приказал коже темноволосого не признавать касание кожи светлого.

– Ты приказал… коже?

Я с трудом удержался от того, чтобы почесать в затылке. Вид у меня, надо полагать, в этот момент был не самый умный.

– Кожа, сиречь эпидермис, есть верхние ткани человеческого тела, – торопливо забубнил молодой ковенит, по памяти воспроизводя выдержку из какого-то научного трактата по медицине. – Сие суть та же плоть, что и внутри человека, но токмо омертвевшая и ороговевшая для защиты внутренних тканей.