Руки и ноги демоницы подогнулись, она вновь упала ничком, прижалась к полу, уже не придавленная весом, а пришпиленная сталью – как бабочка к картонке.

Все произошло в считаные мгновения.

Тонкий и протяжный вопль суккубы, исполненный не столько боли, сколько тоски и отчаяния, присоединился к концерту, устроенному подстреленными Близнецами, с опозданием в секунду-другую.

Вокруг царил форменный хаос.

Ошеломленный Стайл тряс головой, разбрызгивая капли крови. Он рычал от боли и ярости, все еще силясь подняться на ноги. Искалеченный Дэрек кричал и полз к брату, оставляя за собой темный след. Окончательно обезумевший маг Ковена истово осенял себя мессианскими охранными знаками, руки его тряслись, точно лапки раздавленного насекомого. А пригвожденная к полу суккуба выгибалась, сучила длинными голыми ногами и, заведя руки за спину, резала пальцы, опутанные выдранными волосами, о клинок шпаги в тщетных попытках освободиться.

Пора заканчивать с этим цирком.

Я сунул «единорог» в подсумок и нагнулся к полу, взмахами руки разгоняя завитки порохового дыма. Где чертов мел?! Еще не хватало, чтобы «зуб зла» провалился в щель между досками. Тогда выбора не останется – придется отрезать бесовке голову…

А, вот он!

Пальцы нащупали ребристый конус оскверненного мелка. Подобрав n’toth, я в несколько взмахов дочертил пентаграмму – прямо вокруг суккубы. Не обращая внимания на исходящих криком демоницу и Близнецов, торопливыми мазками вывел в ее лучах пять имен адских Ключников и пять знаков, отпирающих Врата.

Обычно ритуалы, связанные с пентаграммами, занимают много времени: собираясь вызвать кого-то с изнаночной стороны мира, надлежит принять самые серьезные меры предосторожности, дабы этот кто-то не вздумал гулять сам по себе или вовсе не утащил тебя в свою обитель. Уж я-то знаю: чуть не каждый третий случай призыва нечисти заканчивается тем, что твари, рыщущие по ту сторону Врат, исхитряются открутить вызывателю голову, воспользовавшись какой-нибудь крохотной лазейкой в магической клетке, которую являет собой пентаграмма.

Увы, сейчас у меня не имелось возможности следовать всем канонам и правилам. Да и цель моя заключалась как раз в обратном: не призвать существо в наш мир, а отправить его восвояси! Это значит, что Врата надлежало продержать открытыми всего несколько мгновений, которых вполне хватит суккубе, чтобы провалиться обратно в Преисподнюю, унося на соблазнительных ягодицах отпечаток ноги Ублюдка Слотера. Ну а если кто-то из ее обитателей окажется настолько глуп и самонадеян, чтобы попытаться сунуть свою рогатую голову в приоткрывшийся лаз… ему же хуже.

Прямо на входе он встретит существо, по сравнению с которым собратья-демоны покажутся овечками. Ибо я из-за всей этой кутерьмы по-настоящему разозлился!

Пентаграмма есть, имена есть, древние формулы открытия Врат уже царапают глотку, требуя выпустить их наружу и дать воплотиться в этой реальности. Что еще? Свечи!

Классический обряд призвания демонов требует, чтобы при активации пентаграммы обязательно использовались свечи, причем желательно из трупного жира. Дома у меня запас таких имелся, как у любого, кто время от времени практикует оккультные науки, но привычкой без повода таскать под мышкой пару-тройку я как-то не обзавелся. Не страшно, можно обойтись, ведь под рукой имелся куда более действенный магический реагент.

Вернее, не под рукой, а прямо в ней.

Вытянув из-за пояса дагу, я приставил ее к своей ладони, намереваясь сделать порез, но в последний момент передумал. Древней крови сегодня и без того пролилось достаточно.

В два прыжка я оказался около поверженных братьев. Мимоходом двинул кулаком в ухо вяло шевелящемуся Стайлу, пинком перевернул на живот Дэрека и, не церемонясь, сунул пальцы в рану светловолосого Близнеца. Тот зашелся в еще более истошном крике, но рулады его было некогда слушать: суккуба вот-вот могла вырваться на свободу. Вернувшись к пентаграмме, я оросил вычерченные знаки каплями дымящейся крови, зачатой в аду и адом же благословленной и проклятой.

Кровью Лилит, мерзейшей из матерей, королевы обмана и прародительницы лжи. Что в сравнении с этим какие-то там свечи, пусть даже фитиль их будет скручен из волос девы, обесчещенной после смерти?!

Отступив на шаг назад, я начал произносить зловещие формулы Вельзевула, одновременно целя последним заряженным пистолетом в центр пентаграммы, где изгибалась всем телом суккуба, ухитряясь даже в агонии проявлять распутное бесстыдство. Если кто-то попытается занять ее место с той стороны, первая вещь, с которой он тесно познакомится в нашем мире, будет кусочек серебра, засевший в пропеченных адом мозгах…

Края пентаграммы задымились и вспыхнули неестественно жарким малиновым пламенем.

Несчастная демоница, чьи рывки уже сильно расшатали шпагу в полу, изрезав при этом все нутро так, что даже мне стало не по себе, замерла, не в силах поверить в происходящее. В последний момент до нее, кажется, дошло, в чем заключался мой замысел.

Ну да, звучит странно: отдубасить как следует, приставить пистолет к голове, проткнуть насквозь шпагой размером с вертел для быка, и все для того, чтобы в конечном итоге освободить создание иного мира из рабства в борделе смертных. Что поделать, добродетели Выродков ничуть не лучше их пороков. Именно поэтому никто не придет за помощью к Слотеру сам – всех должны притолкать в спину мертвецы.

За мгновение до того, как суккуба канула в разверзшуюся под ней пустоту, кипящую раскаленной лавой, мне показалось, будто в ее раскосых глазах мелькнуло что-то похожее на благодарность. Не поручусь, что так оно было на самом деле. Куда вероятнее – просто почудилось из-за отблесков пламени, затеявших пляску в зрачках. По опыту знаю, у демонов слишком туго с благодарностью. С другой стороны, на свете есть вещи куда более невероятные и бессмысленные, нежели благодарность суккубы, пинком под зад отправленной в ад.

Я вздохнул.

Зад-то был все-таки на редкость аппетитный, ему стоило бы задержаться в нашем мире еще на час-другой…

Тьфу ты, черт! С этими женщинами никогда не бывает просто.

Когда-то я вернул душу гетере из квартала Чувственных Наслаждений, не потребовав ничего взамен, хотя это едва не стоило мне души собственной. Сейчас отпустил на свободу суккубу, сцепившись из-за этого с братьями-Слотерами. И вдобавок выручил Мамашу Ло, потому что тела демоницы-путаны в нашем мире не осталось, а при отсутствии прямых улик Лора как-нибудь да выкрутится.

Черт подери, да я настоящий рыцарь!

Только совсем не благородный, а какой-то… ведьмин рыцарь, что ли.

Никто в распахнувшиеся ворота полезть не попытался.

Произнеся запирающую формулу, я выждал пару секунд, после чего носком сапога стер главный знак – одно из имен Вельзевула. Огненные контуры пентаграммы тут же начали блекнуть. Вскоре на полу остались только вычерченные мелом линии, посреди которых торчала шпага Тора Бесоборца, почти до половины ушедшая в пол. Лужа крови вокруг нее почернела и запеклась.