— Ради силы и власти, — ответила Ангелина.

— Весьма возможно, что ты обретешь ее со временем, — заметил вампир, — твой отец богат, поможет тебе.

— Но я хочу сейчас! — воскликнула девушка. Конечно, она не стала рассказывать о сложности своих семейных отношений, но ей казалось, что этот странный человек, то есть нечеловек, видит ее насквозь.

«Неужели и я, став вампиром, буду выглядеть так же? — мелькнула в голове ужасная мысль. — Но Владлен, он же не похож на чудовище из ужастиков?!»

Старейшина как будто прочитал ее мысли:

— Со временем, да, даже мертвая плоть ссыхается под грузом лет. Но это будет весьма и весьма нескоро по человеческому счету. Вполне возможно, что ты и не доживешь.

— Я согласна! — заявила Ангелина.

— Быть по сему, но ты, как и остальные мои дети, станешь служить мне, — добавил вампир. — Подумай, не прогадаешь ли?

— Подумала. Я готова, — кивнула девушка. — Мне кровью расписаться, что ли, надо?

Вампир зашелся в приступе кашля, но спустя секунду она поняла, что это смех. Самый страшный смех, который ей доводилось когда-либо слышать, похожий на трение наждака, на шорох бумаги и повизгивание пенопласта. От такого звука мелкие волоски на руках вставали дыбом.

— С врагом рода человеческого, также князем мира сего именуемым, не имею ничего общего, — заверил вампир, отсмеявшись, и ткнул рукояткой трости в перегородку, отделявшую их от водителя.

Машина тронулась.

А потом был темный подвал, каменный алтарь, на который положили девушку, фигуры в капюшонах и странное монотонное пение. В этот момент Ангелина отчетливо поняла, что сейчас умрет, умрет по-настоящему.

Ей захотелось бежать прочь или броситься к ногам старейшины и просить отпустить ее с миром. Но девушка чудовищным усилием воли переборола себя.

«Может, хоть так папа оценит, на что я пошла ради него», — подумала она, прежде чем клыки вонзились ей в шею. А потом пришли боль и мрак…

* * *

«Совсем стемнело уже, — Ангелина дернулась и поудобнее устроилась за рулем. — Надо же было так задуматься, а тут, между прочим, где-то засада…»

Она нажала на педаль, прибавляя газ на подъеме, и тут, как назло, шедшая впереди «Газель» решила посоревноваться с каким-то большим джипом. Результат оказался ожидаемым: машины с лязгом зацепились боками и встали, перегородив дорогу.

«Идиоты, для вас же правила написаны!» — рыкнула вампирша, едва успев затормозить перед остановившимися машинами. Неожиданно в зеркале заднего вида Лина увидела, что идущая позади фура также встала поперек дороги. В лицо вампирше ударил синий смертоносный свет.

Кожа на лице пылала, но Ангелина все же сумела чуть-чуть приоткрыть глаза. Как раз достаточно, чтобы разглядеть нападавших.

Боковое стекло разбилось от страшного удара, и в салон влетело что-то, испускающее вонючий дым.

«Газовая граната», — догадалась Лина.

Прямо перед лобовым стеклом появилось лицо человека в штурмовом шлеме с глухим пластиковым забралом. Вампирша не видела его глаз, но попробовать все-таки стоило.

«Ты не можешь стрелять в меня, я самый дорогой для тебя человек!» — Она почувствовала, как ее воля подчиняет волю бойца. В противоположное стекло тоже стукнули чем-то тяжелым.

Ангелина метнулась на соседнее сиденье и, не обращая внимания на вспышки выстрелов, с силой ударила руками в дверь. Человек, пытавшийся разбить стекло, отлетел в сторону, и вампирша выскочила в ночь.

Бок обожгло, как будто по нему провели раскаленным прутом.

«Серебро! — осознала Ангелина. — У них серебряные пули!»

Она выхватила пистолет.

«Хорошо, догадалась взять обычное оружие». — Она выстрелила в человека, наставившего на нее автомат. Потом еще раз в одурманенного, так и стоявшего неподвижно, как соляной столб, и, петляя, бросилась в лес.

Позади пули, злобно визжа, стукались в ни в чем не повинный джип, чей высокий корпус скрыл Ангелину от нападавших.

Она бежала через черный заболоченный лес до тех пор, пока шум шоссе не смолк. И лишь после этого остановилась. Ее трясло.

«Порву! Выпью досуха! Как они посмели!» — От того, что кто-то пытался убить ее, убить по-настоящему, навсегда, вампиршу охватил дикий, неконтролируемый ужас. Она не помнила, когда ей в последний раз было так страшно. Разве что в тот вечер, когда она перестала быть человеком.

Чтобы унять это отвратительное ощущение, Ангелина стала говорить вслух.

— Если противник сильнее тебя, сделай его слабее. Они либо останутся на дороге, либо будут искать меня в лесу. Тогда им придется разделиться, не пойдут же они всей толпой. Их много, а я одна, к тому же убежала, показала себя слабой, напуганной… Могут и рискнуть.

И Ангелина бесшумно направилась назад, к дороге.

Догадка оказалась верной. Люди шли, растянувшись извилистой цепочкой. Судя по тому, что они не спотыкались на каждом шагу, какие-то хитрые устройства позволяли им видеть в темноте. Она не слишком увлекалась техникой, но где-то слышала, что такие штуки ориентируются на тепло.

«А я сейчас холодна, как эта болотная жижа», — хихикнула Ангелина.

Впрочем, лезть на подготовленных, решительных людей с заряженным серебром оружием ей вовсе не хотелось. Внутренний зверь предостерегающе взвыл. Это было слишком опасно. Вампирша уже было собиралась пострелять в воздух, увести их подальше в лес, чтобы выиграть побольше времени и сбежать, как вдруг что-то привлекло ее внимание.

Это было легкое, как дуновение ветерка, ощущение чужого, отнюдь не человеческого разума. Другой вампир шел позади людей, пытаясь обнаружить малейшее присутствие силы. И это нельзя было оставлять просто так.

— Один раз, в школе, он ушел от меня, но хватит!

Ангелина, заставив зверя заткнуться, без всплеска погрузилась в темную болотную воду. Она лежала абсолютно неподвижно и не пошевелилась даже, когда нога в тяжелом ботинке опустилась ей прямо на грудь.

Посчитав про себя до ста, Лина так же медленно поднялась из воды. Люди и вампир ушли вперед. Она сняла с шеи кожаный мешочек и извлекла из него серебряный кинжал, похожий на толстую шпильку для волос.

— Отец, среди наших врагов есть иуда, один из наших, предавший тебя. Он служит людям, — вспомнился ей недавний разговор. — Что, если я его встречу?..

— Дитя, ты ведаешь, какова участь предателей. Если же ты не сможешь его схватить… — Отец помедлил. — Иуде дали тридцать сребреников. Дай ему это серебро, — и он протянул ей кинжал.

«Похоже, время пришло!» — подумала Ангелина. Поморщившись, потому что от ядовитого металла даже на расстоянии исходило ощущение враждебности, она тихо пошла вперед. Ангелина не пыталась подавить волю предателя, не пыталась даже внушить, что ее тут нет. Все это пошло бы только во вред. Сейчас главное — внезапность.