– Мне-то зачем?

– Причин может быть много, – напомнил я. – От личной вражды и соперничества до желания использовать этот козырь еще разок.

Он кивнул, лицо стало серьезным.

– Похоже, ты имел дело с беспредельщиками, парень. Но я человек серьезный, слово держу. Со мной можно иметь дело. Это все в моем мире знают.

– Тогда для начала торга, – сказал я, увидел его изменившееся лицо и поспешно добавил: – уточнения деталей, как произойдет передача и обмен, это же дело очень деликатное, могут быть подставы с обеих сторон, как вы понимаете, нужно все обговорить и утрясти… но сперва я должен убедиться, что с женщиной и ее детьми все в порядке.

Он сказал резко, дернув лицом:

– Я сказал, с ними все в порядке!

– Я посредник, – напомнил я. – Мне вообще-то все равно, что с ними, но я должен давать ясную и четкую картину, проверенную мною лично, вы это тоже понимаете… Такая профессия. Я как юрист, честное слово – честным словом, это благородно и красиво, но бумаги должны быть в идеальном порядке. А если нет, я должен отметить, где слабые моменты, а где… совсем слабые.

Он поморщился.

– Я же говорю, что мое слово… Ладно, ты в этом деле новичок, но учись работать с приличными людьми. Беркут, отведи к заложникам!.. Пусть поздоровается, убедится, что ей и ее детям не причиняли вреда, потом приведешь обратно. Нет, лучше сразу в мой кабинет.

– Спасибо, – сказал я. – Вам это ничего не стоит, но сильно облегчает дело.

Мы вышли в коридор, там все еще трое орлов с их вожаком, сразу подтянулись и посмотрели на меня как на собственность, но меня им не передали, телохранители втроем так и повели меня к лестнице, а оттуда на третий этаж.

Один забежал вперед, у самой дальней двери по коридору остановился, прислушался, резко распахнул дверь.

Я шагнул в просторную и дорого обставленную комнату. Один диван с белой кожей, что тянется вдоль двух стен, стоит больше, чем двухместный вертолет, на стенах в золоченых рамах портреты великих деятелей, почти никого не припоминаю, разве что вон того видел на обложке школьного учебника.

В дальнем углу женщина в кресле, на коленях сидит малышка лет пяти, еще одна на полу у ног матери, а девочка-подросток, за креслом, вздрогнула и, выпрямившись, встретила нас огненным взглядом.

– Мой отец всех вас убьет! – выпалила она.

Мои охранники не успели слова сказать, я заговорил быстро и умиротворяюще:

– Никто никого убивать не будет. Сейчас все решим миром. Я пришел с той стороны, как переговорщик. Хотя я не переговорщик, но переговорщик. Мне поручено сперва убедиться, что с вами все в порядке…

Женщина смотрела на меня с мольбой и надеждой, а ее старшая дочь снова сказала с гневом:

– Мы не в порядке!..

– Что именно? – спросил и подошел к женщине. – Вас били?.. К чему-то принуждали?

На лице старшего из телохранителей отразилось беспокойство, но женщина покачала головой:

– Нет-нет, но я хочу, чтобы этот кошмар закончился поскорее!

– Скоро закончится, – пообещал я. – А вы, как зовут…

– Леонтия, – выпалила она с надменностью наследницы преступной империи. – Никто не посмеет ко мне даже пальцем прикоснуться!.. Знают, что потом даже из-под земли выкопают!

Я обошел ее сзади, отодвинулся в сторону, чтобы если что, пули не пошли в их сторону, сказал старшему телохранителю и его напарникам:

– Ну что ж, я удовлетворен…

– Тогда возвращаемся, – сказал он. На лице ясно читалось облегчение, истеричные женщины могли соврать, что с ними обращаются плохо, – доложимся Главному…

Женщина перевела взгляд на него, а руки мои неспешно, чтобы не привлекать внимания резкими движениями, изготовились к стрельбе за долю секунды до того, как в ладони впечатались холодные рукояти пистолетов.

Выстрелы прогремели резко и неожиданно. С трех шагов не промахнуться, стреляю в головы, не люблю неспортивных подстав с бронежилетами, что вообще-то нечестно.

Автоматчики рухнули с размозженными черепами, старший вскрикнул:

– Ты что делаешь!

– Тружусь, – ответил я, – как пчелка-трутень. Или шершень.

Выстрелы из двух пистолетов грянули, как один. В его почти медном лбу возникла широкая дыра от двух пуль, темно-красная струя выплеснулась мощно и коротко.

Женщина с двумя старшими дочками дернулась, все повернулись в мою сторону, только младшей все фиолетово, играет с зеленым, как жабка, зайчиком.

Я сказал уже резко:

– Всем не двигаться! Можете пока почитать книжки.

Дверь распахнулась, я выстрелил в возникшего в коридоре мужика с автоматом наперевес, подбежал ближе, быстро-быстро сканируя взглядом стену и потолок.

В коридоре две бегущие голубые тени, ближе к распахнутой двери остановились и начали быстро обмениваться условными знаками спецназа.

Я сдвоил кулаки и дважды выстрелил сквозь пенопластовую стену, а затем, высунувшись из дверного проема в коридор, добавил по контрольному в головы. У одного через плечо подсумок с гранатами, я торопливо ухватил, какие тяжелые, и, вернувшись в комнату, захлопнул за собой дверь.

Все четверо смотрят на меня вытаращенными глазами, только у женщины на лице испуг, а в глазах ее старшей дочери лютая радость и свирепость.

– Там их много! – крикнула она.

– Уже меньше, – ответил я.

– Как ты пронес пистолеты?

– Вручили на входе, – сообщил я. – Для красоты.

В сумке гранаты мощные, раньше такие назывались противотанковыми, но сейчас не всякую пехоту свалит, если та в защитных костюмах эпохи хай-тека.

Выглянув в окно, отметил, что у подъезда остановился роскошный лимузин, но там уже заволновались, услышав выстрелы, шофер выскочил и распахнул дверцу, глядя с ожиданием на входную дверь.

Оглянувшись на выход в коридор, я выдернул кольцо из одной гранаты, потом из другой, просчитал до трех и бросил обе, целясь в капот автомобиля. Успел заметить, как из здания выскочили трое, один из них солидный господин в сером костюме, двое парней с автоматами.

Досмотреть не успел, чувство опасности остро кольнуло сзади в шею. Развернувшись, открыл огонь по двери, как раз начала распахиваться, там двое с короткоствольными автоматами, тут же задергались под ударами тяжелых пуль.

– Оставайтесь на месте, – велел я женщинам. – Лучше спрячьтесь вон за тем диваном!.. Там на столике журналы мод.

Ответить не успели, я выскочил в коридор, уже зная, что там никого, пробежал до лестницы. Внизу крики и ругань, швырнул через перила одну за другой две гранаты, не забыв выдернуть кольца, а когда грохнуло, сбежал на полпролета вниз, выстрелил несколько раз во все, что движется, шевелится и может шевельнуться.