– Понимаешь, мне нужно одного человека разоблачить…

– Человека? Взрослого?

– Ну, взро… не взрослого, конечно, а этого… мальчишку.

– Зоя! А что он делает, Зоя?

– Н-ну… не очень красивыми делами занимается, – цедила сквозь зубы Зоя, напряжённо стараясь придумать, что это за «некрасивые дела».

– Зоя, а в каком смысле некрасивыми делами?

Зоя, и потом… что мне надо будет делать?

К счастью для Зои, они вошли в это время в ворота Дворца пионеров и двинулись по короткой аллее к его входу. Тут Зоя нашла предлог, чтобы сменить тему разговора.

– Значит, так, – сказала она. – Если тебя будут спрашивать, куда идёшь да зачем, ты молчи и ничего не говори. Я за тебя буду говорить. Понятно?

Нюся молча кивнула и притихла. Она не сказала ни слова, пока девчонки не оказались на третьем этаже.

Разговаривать им много не пришлось. Женщина в чёрном халате, сидевшая рядом с телефоном, спросила Зою, как старую знакомую:

– Зойка, а ты куда это так поздно?

– Мне Александр Павлович велел прийти в восемь часов. У нас особая репетиция. А эта девочка, – Зоя кивнула на Нюсю, – она у нас новенькая. Ей тоже Александр Павлович велел прийти.

– Идите раздевайтесь, – сказала женщина, и тут Зоя поняла, что она не всё до конца продумала.

На ней и на Нюсе были плащи. Но ведь их в гардеробе на всю ночь не оставишь! Если они не явятся за плащами до закрытия дворца, их наверняка примутся всюду искать.

Нюся спокойно направилась к гардеробу. Зоя нагнала её и схватила повыше локтя.

– Стой! Подожди! – прошептала она.

Нюся остановилась и в недоумении завертела головой, помахивая своей метёлочкой на затылке. Тут на лестнице послышался гомон, топот, и через несколько секунд в вестибюль ввалилось десятка два мальчишек в тренировочных костюмах. Зоя увидела, что гардеробщица занялась мальчишками, а женщина у столика не смотрит в её сторону. Она ещё сильней вцепилась в локоть Нюси и очень быстро подтащила её к лестнице.

– Снимай плащ! – прошептала она, когда они были уже на третьей ступеньке. (Сделав рот сковородником, обалдело глядя на Зою, Нюся повиновалась.) Зоя тоже сняла плащ, сложила его и скрутила в рулон. – Сверни его так! Слышишь? Сворачивай так! Быстро!

Нюся страдальчески смотрела на Зою. Один уголок рта полез у неё куда-то вниз, а другой – вверх, так что губы её приняли форму знака, который в математике обозначает бесконечность. В полном молчании она кое-как скомкала плащ.

– Пошли! Быстро! – шёпотом скомандовала Зоя, и они бегом пустились вверх по лестнице.

На площадке второго этажа они остановились. Щиты, за которыми Зоя собиралась спрятаться, стояли на прежнем месте. Где-то справа из коридора доносились голоса старшеклассников.

– Бросай плащ! Вот как я, бросай! – тихо сказала Зоя и швырнула свернутый плащ в чёрное треугольное пространство между щитами и стеной.

Нюся тоже бросила свой плащ, но так близко, что его мог бы увидеть каждый, подымающийся по лестнице.

– У, дура! – прошептала Зоя. Она стала на колени и толчком засунула Нюсин плащ поглубже. – Пошли!

Девчонки поднялись на третий этаж. Здесь было людно и шумно. Недавно окончил занятия струнный оркестр, но музыканты не расходились, а стояли в коридоре, тренькая своими балалайками и домрами и о чём-то болтая. Тут же болтались ребята из других кружков, окончивших занятия, а из помещений, где занятия ещё продолжались, слышались стук молотков, звуки рояля и чья-то взволнованная декламация.

Осмотревшись, Нюся опять начала расспрашивать Зою, что они тут будут делать и в чём должна заключаться её, Нюсина, помощь. Зоя так и не придумала толком, что ей соврать, поэтому она накинулась на помощницу:

– Ой, Нюська, ну не приставай ты ко мне с вопросами! Мне это дело сам директор поручил!

– Как… какой директор?

– Ну вот этого… Дворца пионеров. Ты что, не понимаешь?

– Зоя! Зоя, я всё-таки… он что тебе поручил?

– Вот это дело расследовать.

– Зоя, ты всё-таки извини, пожалуйста… но всё-таки какое дело?

Зоя в нетерпении крутанула головой:

– Ой, ну какая ты!.. Понимаешь, тут… тут один мальчишка… ну, воровством занимается. А я, значит… а я, значит, это заметила. А директор, значит… он, значит, попросил меня его разоблачить.

– Зоя, а я? Я зачем тебе нужна?

– Ой, какая ты!.. Ну, как свидетельница.

– Зоя, ну а всё-таки… Почему ты именно меня выбрала?

– Фу-ты!.. Ну, потому, что ты самая боевая. И ещё потому, что я больше всех тебе доверяю. И вообще молчи, пожалуйста! И не мешай мне наблюдения вести!

Зоя умолкла и стала делать вид, что пристально и подозрительно приглядывается к каждому, проходившему мимо, а у Нюси рот снова принял форму знака бесконечности. Она умолкла, поражённая двумя только что сделанными открытиями: во-первых, она, оказывается, «боевая», а во-вторых, Зоя Ладошина, сама Зоя Ладошина считает её, Нюсю Касаткину, наиболее достойной своего доверия. Она так усиленно старалась понять, в чём выражается её «боевитость», что даже не заметила, как прошло довольно много времени.

Коридор постепенно пустел.

Закончил работу кружок «Умелые руки», потом – хореографический, окончились репетиции и в кружке художественного слова. Руководитель Александр Павлович вышел в коридор вместе со своими чтецами и декламаторами, а Зоя, чтобы не встретиться с ними, поспешно отвела Нюсю в сторону.

Скоро кружковцы тоже ушли, и в коридоре, помимо Нюси и Зои, осталось человека три или четыре.

– Пошли! – сказала Зоя, и они спустились в коридор второго этажа, где было ещё довольно оживлённо: членам научного общества «Разведчик» позволялось заканчивать работу в половине десятого.

Зоя подошла к двери лаборатории биохимии и потрогала её. Дверь была заперта: или занятия в лаборатории уже кончились, или их вообще в этот день не было.

Зоя подвела Нюсю к щитам.

– Теперь так, значит, – тихо заговорила она. – Я тебя загорожу, а ты лезь вот сюда, куда мы плащи забросили.

Нюсе всё меньше нравилось это предприятие. И вообще, какое-то тяжёлое предчувствие охватило её.

– Зоя, – сказала она тихонько и очень жалобно, – ну зачем всё же это?

– Лезь, говорю, пока никто не видит! – яростно прошипела Зоя, и Нюся уползла за щиты, часто шмыгая носом.

Зоя постояла несколько секунд, убедилась, что никто не смотрит в её сторону, что никто не идёт по лестнице, и присоединилась к Нюсе. Теперь они сидели рядом, прислонившись спиной и затылком к стене и поджав коленки к самой груди. Несколько минут прошли в полном молчании.