Почти все вопросы задавал подполковник, он прямо сыпал ими и хмурился, получив уклончивые ответы. К концу беседы меня все чаще подмывало сказать жандарму, кто он, куда ему идти и как далеко. Если б не Добужинская, я бы это сделал. Зубов понял.

— На сегодня хватит! — сказал, вставая. — А теперь, Илья Степанович, с вашего позволения, небольшой медицинский осмотр. Проведет его Александра Андреевна. Не возражаете?

Я пожал плечами.

— Разденьтесь до белья! — приказала Добужинская.

Под внимательными взглядами тройки я освободился от одежды, оставшись в одних трусах, Добужинская приступила. Это был странный осмотр. Она не выслушивала и не выстукивала меня, как я ожидал. Первым делом мне заглянули в глаза и уши. Последние зачем-то помяли в руках. Пальцы у Добужинской оказались тонкие, но сильные. Затем мне осмотрели руки и ступни, прощупали суставы и ключицы. Было щекотно, и я хихикнул. Добужинская нахмурилась.

— Это что? — Она коснулась пальцем шрама на боку.

— Задело из подствольника.

— Что такое подствольник?

— Подствольный гранатомет «ГП-25», калибр 40 миллиметров, эффективная дальность стрельбы до 150 метров, — доложил я. — Заряжается гранатами «ВОГ-25» с эффективной зоной поражения осколками до пяти метров. Я оказался ближе.

— Опустите трусы! — велела она.

Я посмотрел на есаула и подполковника. На их лицах читалось удивление, но они молчали.

— Ну?! — наседала Добужинская.

Я подчинился.

— Возьмите член и оттяните крайнюю плоть!

Я оторопел. При медицинском осмотре доктор щупает мужчинам мошонку — на предмет обнаружения грыжи, мне это делали не раз, в том числе женщины, но член их не интересовал. Я замялся. Добужинская сердито фыркнула, присела и сделала то, на что я сам не решился. Рассмотрев результат, она встала.

— Одевайтесь!

Руки у меня подрагивали. На тюремных шмонах зэков заставляют спустить штаны, нагнуться и раздвинуть ягодицы. Однако шмонают зэков надзиратели-мужчины, это хоть неприятно, но объяснимо. Эта эсэсовка в бриджах лапала меня как животное, чей инструмент для производства потомства интересен ветеринару. Я, возможно, и незваный гость, но все же не настолько…

— Обождите, пожалуйста, в приемной! — сказал мне Ливенцов, отводя взгляд.

Громадным усилием воли я удержал себя от того, чтоб не впечатать дверь в косяк.

— Он чистокровный ари! — сказала Александра.

— Вы уверены? — спросил Зубов.

— Вне всякого сомнения!

Зубов кашлянул:

— Вы определили это столь необычным способом?

— Именно.

Зубов смотрел вопросительно.

— Я говорила: вы не читали материалов института! — сказала Александра, раздражаясь. — Иначе б знали о недавнем открытии доктора Сретенского!

— В чем оно заключается?

Александра вздохнула:

— Надеюсь, вы слышали о рецессивных и доминантных признаках наследования?

Зубов неуверенно кивнул.

— Напомню. Доминантный признак преобладает по сравнению с рецессивным. Если у одного из родителей голубые глаза, а второго — карие, то вероятность появления у совместных детей карих глаз четыре к одному, поскольку темный цвет глаз — доминантный. Смуглый цвет кожи — доминантный признак, светлый — рецессивный, курчавые волосы — доминантный, прямые — рецессивный. И так далее. Заслуга профессора Сретенского в том, что он открыл агрессивно-доминантный признак, который проявляется всегда и у всех потомков смешанных браков. У мужчин это сдвоенная уздечка.

— Что? — в голос спросили Зубов с Ливенцовым.

— Вертикальная складка крайней плоти, соединяющая член с головкой. У выходцев из Старого Света она одинарная, у аборигенов — сдвоенная. У всех потомков мужского рода, родившихся от смешанных браков, она сдвоенная. Всегда! Представляете значимость этого открытия?!

— Гм… — сказал Зубов.

— Профессор подтвердил его экспериментально, проведя осмотр тысяч мужчин. Веев, очхи, ари…

— И что ари? — спросил Ливенцов. — Не возражали?

— Есть место, где они молчат! — сказала Александра.

— Как оно называется?

— Морг!

Ливенцов поднял брови.

— Да! — подтвердила Александра. — Мы работали в моргах. Никто не позволил бы нам осматривать живых ари. Тем более что вскрылся ряд щекотливых обстоятельств. У ряда представителей громких фамилий при осмотре был выявлен доминантный признак, а ведь они считались чистой крови! Профессор Сретенский провел исследования в архивах, пришлось даже ездить в экспедиции, но во всех случаях подтвердилось: в роду этих людей были смешанные браки.

— Скажите, Александра Андреевна, — сказал Ливенцов. — Вам нравится ваша служба?

— Я делаю то, что полезно Отечеству! — обиделась Александра. — Доминантный признак у Князева означал бы, что он из Союза. К счастью, это не так.

— Не факт! — сказал Зубов.

— Почему? — удивилась Александра.

— Союз мог найти чистокровного ари.

— Исключено! Среди пришедших к очхи не было женщин.

— Были! — возразил Зубов. — Медицинский батальон. Врачи, медсестры… Они вышли замуж, родили детей. Так что вероятность, пусть и незначительная, есть. Не надо недооценивать врага.

— Уймись, Яков! — сказал Ливенцов.

— Я всего лишь делаю свою работу.

— Наделали! — вздохнул Ливенцов. — Князев не шпион, это очевидно. Вспомни инцидент с сестрой Рика! Шпион не допустил бы подобной глупости: очхи знают, для чего парням стригут ногти. Князев — чужак, это видно по всему. Он шел сюда с добрыми намерениями, как утверждает Тертышкин, даже уши заткнул. Как его встретили? Едва не убили! Ладно, то были очхи. Но мы! Сначала попытались его силой женить, а после избили. Доставили в штаб под конвоем, мучили вопросами, а потом ощупали, как жеребца на конном рынке. Он ведь офицер! Что мы натворили!

— У меня есть деньги из секретного фонда, — сказал Зубов. — Компенсируем!

— Яков! — Ливенцов покачал головой. — Я тебя прошу! Ты его оскорбишь.

— Да что ты, в самом деле! — возмутился Зубов. — От денег не отказываются! Так, Александра Андреевна?

— Гордей Иванович прав! — возразила Добужинская.

«Что ж ты хватала его за член?! — подумал Зубов. — Теперь вот расхлебывай!»

— Если нужно для дела, — продолжила Александра, — я извинюсь.

— Нет! — сказал Ливенцов. — Случилось у меня в штабе, мне и отвечать.

* * *

Я складывал вещи, когда в дверь постучали. Это была Глафира.