– А что, если они убьют только половину пневмонийных бактерий, а вторая половина станет еще сильнее? Нам на биологии рассказывали про сопротивляемость антибиотикам.

Вздохнув, Гриффин присел на кровать.

– Да что с тобой такое? Неужели обязательно ни с чем не соглашаться и постоянно спорить?

– Да. Обязательно, – серьезно ответила Шайен. Из-за болезни ее голос звучал грубее и придавал девушке взрослости.

– Все равно выпей одну. Вот, принес еще Адвил от температуры и сироп от кашля.

Он вложил таблетки в одну руку девушки, а стакан в другую. Может, дать ей двойную порцию антибиотика? Еще Гриффин понял: читая инструкцию вслух, он может сказать Шайен, что заблагорассудится: даже то, что таблетки нужно пить десять раз в день и запивать вином или принимать их раз в две недели.

Однако он завел разговор о другом.

– Где ты проходишь биологию? Ходишь в какую-то специальную школу для слепых?

– Нет, – помотала головой Шайен. – Я хожу в обычную школу, в «Катлин Габел».

– Обычную! – фыркнул Гриффин. – Даже я в курсе, что это частная школа для мажоров.

– Ну, все равно это не спецшкола для слепых, – смутившись, пояснила Шайен. – Я там единственная незрячая, и это, прямо скажем, непросто. Иногда учителя забывают, что я ничего не вижу, и, указывая куда-то или записывая на доске, не говорят, что делают или пишут. Когда я начала ходить на уроки с Фантомом, стало полегче. Он был для них подсказкой: видя собаку, учителя вспоминали: «Ах да, Шайен же слепая».

Положив таблетки в рот, Шайен сделала глоток из стакана и откинула голову назад. Гриффин отметил, что ее гортань приподнялась и опустилась.

– И что у тебя там есть, кроме биологии?

– Углубленное изучение истории, – поставив стакан на стол, начала объяснять Шайен, – немецкий язык, английский и тригонометрия.

– Ого, – поразился Гриффин. Парень почувствовал себя глупым, как часто бывало, когда он ходил в школу.

– Мне, как слепой, приходится брать дополнительные уроки. Например, занятия на компьютере, который поставили специально для меня в отдельном классе. Компьютеры, которыми я пользуюсь в школе и дома, оборудованы специальной программой для чтения. Программа иногда читает с ошибками, и голос там какой-то плоский. – Шайен проговорила несколько слов как робот. – Эта же программа зачитывает все, что я пишу, и я могу поправить запись, если ошиблась.

– А если тебе задали на дом читать? Есть для этого устройства?

– Чтение… – Шайен глубоко вздохнула. – Как я по нему скучаю! Для слепых есть куча способов прочесть книгу, но ни один из них не сравнится с настоящим. Иногда Даниель нанимает кого-то, чтобы мне читали дома. А в школе всегда кто-то из добровольцев читает для меня задания в учебнике. Есть один парень – дикция у него ужасная, будто нос всегда заложен. Я с трудом разбираю, что он говорит. Поэтому предпочитаю CD-диски с книгами или аудиокниги из интернета, те же самые, что покупают зрячие люди. Один рассказчик так здорово читает «Гарри Поттера», не слышал? – Лицо девушки засияло. – Он просто бесподобен. За каждого героя читает другим голосом.

Гриффин улыбнулся девушке. На лице Шайен тоже была улыбка, но, конечно, она улыбалась не ему. Наверное, не так уж просто вести разговор без возможности пользоваться невербальным языком: не закатывать глаза, не улыбаться, не подавлять зевоту.

– Но сама я читаю не очень, – призналась Шайен.

– Серьезно? – удивился Гриффин. – Ты же такая умная.

– Я хотела сказать, что шрифт Брайля мне дается непросто.

– А, ты про те точки на кнопках лифта, это шрифт Брайля?

– Ага, – кивнула Шайен. – Шрифт Брайля устроен так, что в каждой ячейке расположена группа точек, и ты на ощупь определяешь, что в них. Нужно просто запомнить их значение. Некоторые из моих друзей с детства слепые и читают по Брайлю очень быстро. Даже могут читать двумя руками одновременно. А я делаю это медленно и все равно ошибаюсь. Одну точку пропустишь, и получается совсем другое слово. Длинные слова меня вообще пугают.

Шайен даже не подозревала, насколько Гриффин ее понимал.

– Но ты же понимаешь эти длинные слова, если их тебе скажут?

– Конечно. Просто я не могу их прочесть.

– У меня тоже с чтением дела так себе, – признался Гриффин. – В прошлом году в школе мне надо было прочитать вслух из учебника. А там было это слово, я все повторял его и повторял: «Бри. Муха. Бри-муха». Вроде это был какой-то параграф про растения, но я только и думал, что на сыр бри села муха.

– Бри-муха, – произнесла Шайен, повторяя за Гриффином так, как это сказал он. – Подожди… ты о слове брифли[7]? Тогда понятно. Ты когда-то проходил тест на дислексию?

– Я не отсталый, – быстро ответил Гриффин, пожалев, что выболтал о себе такие подробности.

– Да нет, дислексия это не отсталость. При ней у тебя физические затруднения при чтении, с пониманием проблем нет. Ну вот как у меня: просто тяжело читать шрифт Брайля, – поспешила пояснить Шайен. – Можешь, как и я, брать аудиокниги. Они не только для слепых. Я заказываю их через школьный областной департамент.

– А с чего ты взяла, что я до сих пор в школе? – удивился Гриффин. Он-то думал, она оценила его возраст лет на тридцать. Такой возраст казался ему вполне подходящим.

– Ну, для начала, ты до сих пор живешь с отцом, – начала объяснять Шайен. – А по твоему голосу я поняла, что мы с тобой примерно ровесники. Слепые возраст определяют неплохо. И поэтому, – она наклонилась к Гриффину поближе, – я понимаю, что ты совсем не такой, как те двое парней.

Шайен прикинула в уме. Эти мужчины рассчитывают получить от ее отца пять миллионов долларов. И, возможно, получат, если у отца будет достаточно времени. После этого вероятны два варианта развития событий. Первый: они освободят девушку, которая может помочь полиции их найти. Второй: убьют эту девушку и спрячут тело подальше.

Чем дольше Шайен находилась в плену, тем больше понимала, что выбирать первый вариант не в интересах похитителей. Неважно, слепая или нет, знает она уже слишком много.

Сделав глубокий вдох, Шайен попыталась успокоиться. Да, эти парни преступники, но они угонщики машин, а не убийцы. А это большая разница. Гриффин вообще не хотел ее, Шайен, похищать, это вышло случайно. Похищение все же произошло, и ему придется отправиться в тюрьму, но, может, если он расскажет все как было, его накажут не так строго. Убийство – дело другое. Так их могут приговорить к смертной казни. Шайен подумала, что это может послужить сдерживающим фактором. Разве нет?