Для авиационной подготовки и поддержки войск фронта привлекались все силы авиакорпусов. 16 апреля на рассвете перед началом форсирования реки Нейсе самолеты двух штурмовых авиакорпусов на фронте свыше 300 километров поставили дымовую завесу, скрывшую полосу главного удара и ослепившую противника. Поскольку штурмовики взлетали и собирались в группы затемно, пришлось включать на них бортовые аэронавигационные огни. Затем 668 самолетов нанесли удар по огневым средствам в первой полосе вражеской обороны, прежде всего по укрепленным узлам и пунктам управления.

Поддержка войск в ходе прорыва велась непрерывными эшелонированными действиями групп штурмовиков. Для ввода в сражение основных сил 3-й и 4-й гвардейских танковых армий 17 апреля авиация вновь нанесла массированные удары по крупным узлам сопротивления, скоплениям танков и пехоты противника, по войскам в третьей полосе его обороны. Это позволило нашим танкистам с ходу прорвать последнюю оборонительную полосу врага. На прикрытие танковых армий переключилось 75 процентов сил авиакорпусов РВГК. Оно осуществлялось путем непрерывного патрулирования самолетов в воздухе и дежурства на земле 80–100 истребителей, готовых к немедленному взлету. С первых часов наступления три истребительных авиакорпуса обеспечили господство нашей авиации. За время операции уничтожено 400 самолетов, или 40 процентов вражеской авиагруппировки, действовавшей в полосе 1-го Украинского фронта. Наши потери – 165 машин.

Пожалуй, впервые за годы Великой Отечественной войны с прорывом тактической обороны и вводом подвижных сил фронта резко менялся ранее предусмотренный замысел операции. Вечером 17 апреля Верховный главнокомандующий в связи с медленным развитием прорыва вражеской обороны на 1-м Белорусском фронте, который застрял на Зееловских высотах, и успехом 1-го Украинского фронта приказал последнему изменить направление главного удара. Войскам была поставлена задача повернуть на Берлин и Потсдам.

В ночь на 21 апреля 3-я и 4-я гвардейские танковые армии вышли к берлинскому внешнему оборонительному обводу. Сюда же нацелились прибывшая в состав фронта 28-я армия и силы шести авиакорпусов 2-й воздушной армии. 24 апреля они нанесли бомбовые и штурмовые удары по противнику, обеспечив форсирование Тельтов-канала. Наши войска при поддержке авиации устремились на улицы Берлина. Одновременно часть сил 4-й гвардейской танковой армии продолжала вести бои в Потсдаме и Бранденбурге, замкнув вместе с войсками 1-го Белорусского фронта кольцо западнее германской столицы.

Чем дальше продвигались войска обоих фронтов к центру города, тем больше затруднялись действия нашей авиации. Особенно сложно было наводить самолеты для удара по целям перед атакой их пехотой и танками. Поэтому начиная с 25 апреля основные усилия авиакорпусов были сосредоточены на разгроме окруженной юго-восточнее Берлина 9-й и отражении наступления спешившей ей на выручку 12-й армии противника. Особо отличился при этом 1-й гвардейский штурмовой авиакорпус под командованием генерал-лейтенанта авиации В. Г. Рязанова. Группы штурмовиков непрерывно работали по атакующим вражеским танкам. Эти удары с воздуха помогли нашим войскам отразить наступление 12-й армии, которая так и не смогла пробиться на соединение с окруженной 9-й. Таким образом, рухнула последняя надежда Гитлера на спасение. Уже 25 апреля войска 1-го Украинского фронта встретились с союзниками на реке Эльбе, а к началу мая они полностью овладели юго-восточными и центральными районами Берлина. К тому времени И. С. Конев вовсю готовил стратегический маневр своих армий и авиакорпусов РВГК на Пражское направление.

Берлинская операция 1-го Украинского фронта – образец оперативного искусства, который заслуживает изучения и детального разбора, особенно сегодня, когда идет становление мобильных сил. Отметим, прежде всего, создание до начала наступления достаточных сил и обеспечение превосходства в воздухе. Сохраняют свое значение основные принципы и способы применения ВВС в битве за Берлин: тесное взаимодействие с наземными войсками, совместные с ними пункты управления, массированные удары и эшелонированные действия различных по составу сил авиации.

Война закончилась. В июне мне был разрешен отпуск, который я провел в санатории «Марфино». Во время отпуска один из отдыхающих офицеров подошел ко мне, поздравил меня с награждением орденом Отечественной войны и показал газету «Красная звезда», где в списке награжденных участников Отечественной войны был и я.

Осенью 1945 года мне было поручено подготовить сборник под грифом «Для служебного пользования». Это была книга о боевых действиях штурмовой авиации. Она называлась «Штурмовая авиация в Отечественной войне». В 1946 году войну не называли Великой. В этом сборнике было опубликовано шесть статей, подготовленных мною в ходе войны по итогам участия в операциях 1-го и 2-го Украинских и 3-го Белорусского фронтов. Несколько большую помощь оказывали мне командиры штурмовых авиакорпусов и дивизий, а также их штабы. 23 февраля 1946 года мне было присвоено воинское звание подполковника. К этому званию меня представил еще в 1944 году командующий 12-й воздушной армией Тимофей Федорович Куцевалов, и поддерживал это представление в 1945 году начальник Оперативного управления штаба ВВС КА Николай Акимович Журавлев.

Осенью 1945 года моего начальника полковника А. А. Васильева и меня пригласил командующий 4-й ВА, которая находилась в Польше, на военно-историческую конференцию, посвященную опыту участия армии в Берлинской операции в составе 2-го Белорусского фронта. Впервые я увидел Константина Андреевича в качестве командующего этой армией. Он произвел на меня неизгладимое впечатление, как умнейший, скромный, доступный человек. Он раскрыл все искусство организации оперативного маневра армии в кратчайший срок на новое направление фронта и искусство управления авиацией в условиях болотистой местности и умелого руководства на протяжении всей операции, вплоть до встречи с английской армией.

Зная многих командующих армиями, я про себя думал: в войне выросли будущие командующие военно-воздушными силами страны. Они пришли на смену талантливому Александру Александровичу Новикову, сегодняшнему командующему ВВС. Это, по моему мнению, С. И. Руденко, К. А. Вершинин, Хрюкин и другие. Любой из них – достойная смена руководителя военно-воздушных сил.

По предложению Константина Андреевича мы во главе с начальником оперативного отдела штаба 4-й ВА полковником Г. А. Пшеняником совершили поездку по местам боевой славы. Запомнились встречи с пражанами. После войны в городе Прага все столовые и рестораны опустели. Обеды только по карточкам. Мы не знали этого, когда зашли в один из них. Собрались уходить, а официант ставит перед нами блюдо с пирожками и чай. Мы говорим: «У нас нет карточек». Официант, улыбаясь, показывает на соседний стол. Один из сидящих чехов говорит: «Дорогие наши освободители, позвольте вас угостить тем, чем мы можем». Мы поблагодарили, чувствуя, насколько близки нам эти люди, поделившиеся с нами скромным пайком.

В январе 1946 года получил указание от своего начальника полковника А. А. Васильева явиться в кабинет командующего ВВС Главного маршала авиации А. А. Но викова и получить от него задание. Александр Александрович, встретив меня, пригласил сесть. «Я вас помню еще по 2-му Украинскому фронту и не ошибся, рекомендуя вас в Оперативное управление, читал ваши статьи. Теперь у меня к вам просьба: подготовить материал на тему военно-воздушных сил в Отечественной войне, где показать все, что сделано было ВВС для достижения победы над врагом. Особенно прошу обратить внимание на те операции, в которых я участвовал как представитель Ставки ВГК. Мне важно это для подготовки статьи в связи с предстоящими выборами в Верховный Совет СССР. Особое внимание прошу уделить данным о ходе и результатах борьбы за господство в воздухе и о взаимодействии с войсками. Подготовленный материал предварительно покажите члену Военного совета генерал-полковнику Шиманову».