Увидев, что их вожака отделали по первое число, остальные монстры незамедлительно решили отомстить за столь позорную смерть своего предводителя и ринулись на нас.

Я схватил пацана, и мы рванули наутек. В три прыжка преодолели расстояние до машины, заскочили внутрь.

— Заводи! — рявкнул я, хотя даже понятия не имел умеет ли пацан водить.

Алешка послушно повернул ключ зажигания, и машина натужно заревела.

— Газу! Газу!

Вывернув рулю, Алёшка вдавил педаль и авто помчался прочь.

— Жаль, что этих гадов не удалось подпалить! — с сожалением произнес пацан, когда опасность миновала.

— Жаль, — кивнул я. — Но и без того, я думаю, мы им достаточно вреда причинили.

— Как ты? — спросил пацан. — Рану вылечил?

— Вылечил. Теперь надо опять прятаться. А потом на базу поедем.

— На какую базу?

— На мою. Ты тоже. Там безопасно.

— Дядь Костя, ты же ведь понимаешь, что, если люди узнают насчет вот этого всего, — Алёшка показал ладонью на мою жуткую монстрячую морду. — То нас на костре сожгут тут же.

— Не переживай, Петрович нормальный мужик, он поймет, — произнес я и тут же вспомнил про последние странные выходки шефа, которые, возможно были связаны с его болезнью. Поймет ли? Может, действительно пока не стоит об этом распространяться? — Ладно, говорить никому не будем. Просто скажу, что нашел тебя на улице. А там приживешься, как свой будешь. Нечего тебе одному шататься по улицам. Среди людей надо жить.

— Люди — это самые опасные существа, — грустно заметил пацан.

Я хотел что-то сказать в ответ, но возвратить ничего не нашлось. Вспомнился Купорос. Еще одна проблема, которую надо решать.

— Слушай, Лешка, объясни — как такое возможно, что Купорос стал таким же как я и ты? — спросил я.

— Не знаю, — честно признался пацан. — Я и с кровью то своей наугад действовал.

— Что, правда?!

— Да. Ну то есть я догадывался, что дело в крови и ее составе, вот и решил попробовать.

Мой жизненный опыт подсказывал мне, что пацан врет, но я не стал допытывать Алешку. Это его дело говорить или не говорить правду.

Мы выехали на гравийную дорогу, долго петляли среди корней деревьев, вылезших из земли, пока наконец не выехали на нормальную асфальтовую дорогу. Едва проехали первые десять метров, как машина зачихала, дернулась, остановилась.

— Что такое? — растерялся парень.

А я уже понял все. Сквозь зубы процедил:

— Кончился бензин.

3

— Так быстро? — удивился парень, вытаращившись на меня. — Я же не много слил, саму малость!

— А тут видимо и было не много. Ладно, нечего попусту сидеть, надо валить скорее отсюда.

— Верно. Темные наверняка уже заметили вход в систему и отправили своих бойцов.

Я невольно поежился. Столкнуться еще раз с инопланетными тварями за сегодняшнее утро мне не хотелось. Желание было только одно — поскорее вернуться на базу. От этих неожиданных приключений стало тошно.

Мы вышли из машины и побрели по дороге. Солнечное утро не располагало к мыслям о монстрах и инопланетных захватчиках. Казалось, что все как прежде. Я часто себя ловлю на этой мысли. Они особенно сильны по утрам. Кажется, нет в мире ничего злого и страшного, все в покое, спит и не хочет просыпаться.

Но сейчас эти мысли быстро ушли, едва я глянул на свои руки. Жуткие черные пальцы, больше похожие на крановые крючья, ладонь, наверное, с лопату шириной. Ели сжать в кулак — настоящая кувалда, сваи можно забивать. Не лучше дело обстояло и со всем телом. А где же я настоящий? Где мое родное тело, человеческое?

С этими не веселыми мыслями я вышел к пустующему перекрестку, за которым начинались пятиэтажки. Алешка плелся позади, сильно устав от ходьбы. Темных или иных иноземных тварей видно в округе не было, и я предложил пацану сделать небольшой привал. Алёшка с радостью поддержал мое предложение.

Мы нашли закрытое место возле гаражей, где можно было не боясь быть обнаруженным посидеть чуток. Пацан натаскал обломков табуреток из одного из гаражей, мы запалили костер. С помощью самодельного силка, сделанного из старых шнурков от кроссовок, Алешка умудрился поймать двух голубей, которых мы с радостью зажарили на углях.

— Соли бы еще, — довольный собой, произнес Алешка, уплетая мясо за обе щеки.

— А ты, как я погляжу, в беде не пропадешь. Откуда научился так ловко птиц ловить?

— А ты думаешь, как я до сих пор жив еще? — усмехнулся пацан. — Ими почти одними и питаюсь. В магазинах теперь ничего кроме пустых прилавков не найдешь — вытаскали все рейдеры из баз.

Тут я не мог поспорить с ним, действительно так. Отправляясь в рейды, мы действительно первым делом шерстили ларьки и магазины в поисках съестного. Теперь мало что можно было найти, все снесли в первые дни нашествия, но бывало и везло — пара упаковок макарон, гречки или гороха, иногда — мука, реже — сахар. Все больше приходилось прибегать к охоте. Ловили зайцев, диких кабанов, которых расплодилось в достаточном количестве и которые, уже не опасаясь человека, шли в город за съестным. Дальновидные базы начинали выращивать овощи.

Мы тоже были одними из тех, кто понял, что постоянно таскать с рейдов крупы не получится, когда-нибудь она кончится. Но вырастить удалось мало — пара мешков картошки, которая тут же пошла в семена на следующий год, да немного свеклы. Почва была не важнецкая. Пытались найти удобрения, да только магазин садоводческий уже давно был разграблен другими «фермерами». Решили поступить иначе. Вместо наказания бойцам своим, провинившимся в дисциплине или не серьезных нарушения, мы теперь давали лопату и мешок и отправляли на поиски органический удобрений, природного производства, обычно туда, где обитали кабаны. Там этого удобрения имелось в предостаточном количестве.

— С момента первого обращения в черного и опять в человека сколько времени прошло? — спросил я, прикидывая в уме. — Часов тринадцать?

— Наверное, — пожал плечами пацан. Было видно, что сейчас его эти вопросы не заботят. Внимание было полностью уделено крылышку, такому маленькому, что и есть там нечего. Но Алешка упорно обсасывал его, с такой тщательностью, что мне невольно стало стыдно за себя — крылья своего голубя я просто выкинул в сторону. — По-разному.

— В смысле?

— В основном да, где-то часов двенадцать-пятнадцать. Но однажды меня держало всего лишь три часа. А другой раз я целых двое суток промучился.

— А ты сколько раз в монстряка превращался?

Пацан пожал плечами.

— Вначале часто, потом понял, что переходы в систему видят темные и могут меня легко обнаружить и стал сокращать до минимума. Превращался только когда это было действительно жизненно необходимо.