Пятно внизу было кучкой давно сгоревших углей на железной решетке камина.

Камин находился в бронном зале, а желтый свет падал от дымящихся факелов, которыми он освещался. Прошло еще полчаса, пока издали донесся звук шагов.

В зал вошли князь Семен Вельский и Ян Кожух Кроткий.

Семен подошел к столу и тяжело опустился в большое кресло.

— Так, — сказал он тихо и яростно. Потом помолчал и снова повторил: — Так.

Кожух сел напротив и устало вытянул ноги.

Князь долго размышлял, обхватив голову руками. Наконец он принял какое-то решение и резко пересел на скамью рядом с Кожухом.

— Послушай, Ян, мы дружны с тобой десять лет. Ты всегда верно служил мне, а сегодня оказал мне еще одну важную услугу. Если бы тебе не удалось заставить Якова говорить, я даже не представляю, какими тяжелыми могли оказаться для меня последствия! Но теперь ясно: Федор знает или догадывается о моих планах. Он нанес нам подлый удар на Угре. Он подослал сюда Якова. Теперь я понимаю, почему он так долго не давал о себе знать. Он копил силы. Он накопил их. Он знает обо мне слишком много. Он может все погубить. — Семен замолчал и тихо добавил: — Я всегда знал, что Кася не пройдет мне даром!

— Какая Кася? — вяло спросил Ян, рассматривая кончик своего носа.

— Да так, неважно... Воспоминания о милых днях далекого детства... Вот что, Ян, — если не принять решительных мер, мой план может рухнуть, а мой план — это и твоя судьба! Одному тебе я могу довериться, Ян. И сейчас я это сделаю. До сих пор ты выполнял мои поручения там, на далекой Угре, и, возможно, не знаешь всей грандиозности замысла. Мне надоело быть младшим сыном. Я оттеснил Федора от короля, но этого мало. При дворе ценят людей, которые могут хорошо послужить короне. Такие люди добиваются всего — почестей, славы, богатства. И я задумал дело, которое даст нам все это.

— Нам? — кротко спросил Кожух.

— Да, Ян, — нам! Ибо ты будешь подниматься со мной на каждую следующую ступеньку.

— Семен, — жалобно сказал Кожух, — я что-то устал сегодня на твоей службе... И в горле пересохло так, что уши глохнут.

Князь стремительно отошел в темный угол зала и вернулся с маленьким бочонком и двумя кубками.

— О, — оживился Кожух, — теперь я готов слушать и повиноваться. Так что за дело, Семен?

— Дело рискованное, но будущее открывается великое. За три года пребывания в Вильно я только и слышал жалобы и хныканье по поводу того, что московский Иван потихоньку отнимает литовские земли, а король, дескать, ничего не может сделать. И я решил порадовать короля. Представь себе: является князь Семен Вельский и скромно говорит: «Ваше величество, в то время как враги хитростью и коварством отнимают наши земли, верные слуги силой и мужеством возвращают их короне. До сегодняшнего дня вашему величеству принадлежали земли лишь по эту сторону Угры. Отныне рубеж отодвинут на двадцать верст. Вся река Угра протекает в ваших владениях!»

— Но...

— Подожди. Что скажет король?

— Если бы это удалось сделать, полагаю... Пожалуй, ты прав... Король может осыпать нас щедротами... и...

— И мы от них откажемся, Ян!

Кожух осушил очередной кубок и прищурился.

— Откажемся?!. Это уже интересно... Зачем?

— Мы попросим вместо щедрот триста всадников. Всего триста. А теперь допустим, что земли Картымазова и Медведева уже наши. Мы втихомолку ночью перебрасываем через Угру триста человек, полученных от короля. Никто не успеет опомниться, как Медынь, Боровск, Оболенск станут нашими. Витовт дошел до этих мест, и мы докажем, что там испокон веков проходит рубеж. А ведь оттуда до самой Москвы... нет больше укрепленных городов... Понимаешь, Ян?

— Но это война, князь!

— Нет. Никакой войны. Добровольный переход к Литве. Мы позаботимся об этом. Одним словом, Ян, это дело будущего, и пока рано его обсуждать. Я просто открыл перед тобой возможности... И согласись — они сулят многое... Человек, который в минуту общей слабости и растерянности послужит короне подобным образом, добьется потом от этой короны многого...

По мере того, как бочонок пустел, Ян Кожух Кроткий все яснее и яснее понимал план князя...

— Ты великий человек, Семен, — сказал он, благоговейно склонив набок голову. — Я всегда знал, кого держаться в этой жизни...

Князь Семен немедленно воспользовался моментом.

— Но для этого, Ян, нам нужны прежде всего земли Медведева и Картымазова. И нужны немедленно. Надо все завершить в течение ближайших двух недель — до приезда короля в Литву. Люди во главе с Пахомом будут ждать нас у Сапеги. Через три дня мы поскачем туда и постараемся уговорить старика дать нам в помощь еще две сотни. С такой силой мы уж точно захватим весь московский берег Угры. Там только одно хорошо укрепленное место — Преображенский монастырь. Его надо взять быстро и ловко. Надо, чтобы никто не успел выскользнуть оттуда. В Медыни об этом должны узнать, когда уже будет поздно. Пока они сообразят, что к чему, мы с грамотами захваченных нами московитов об их добровольном переходе под литовское подданство уже будем в Вильно. Ну, а если Угра будет в наших руках — король даст нужную тысячу людей — на ее защиту! Таким образом, в ближайшие дни нам предстоит многое сделать. Я восхищен тобой, Ян, — ты понял главное и принял правильное решение, бросив все, но доставив сюда Настасью. Теперь Картымазов в наших руках, а раз Медведев с ним, — мы прижмем обоих. Бартенев меня не беспокоит. Но я перехожу к главному. Паршивый, дохлый заморыш Федор встал на моем пути. Если бы не он, сегодня мы с тобой уже пировали бы в Преображенском монастыре. А в погребах монастырей, говорят, водятся отличные вина... Но Федор помешал нам, и я боюсь, что это только начало... Я всегда знал, что рано или поздно он нанесет мне удар, но не ожидал его сейчас. С этим надо покончить, Ян, слышишь?..

Кожух слегка опьянел.

— Так в чем же дело, Семен? Я готов отправиться обратно хоть завтра. Прикажи Пахому перейти в мое подчинение, и Леваш Копыто будет разбит за одну ночь!

— А наутро явится еще один Копыто и снова нас разобьет! Неизвестно, сколько сил накопил Федор, денег у него уйма! Нет, Ян, выход есть только один.

Семен остановил руку Яна с занесенной чашей.

— Послушай меня как следует... Сейчас ты все поймешь. Дело было так: я заподозрил Якова. Я его пытал. Ты был против. Ты меня удерживал. Ты отказался выполнять мои жестокие распоряжения. И тогда я посадил тебя вместе с Яковом в подземелье. Однажды Якова принесли полумертвого после моей жестокой пытки. Он умер на твоих руках. Он поручил тебе передать Федору, что не сказал мне ни слова. Ты воспользовался дружбой со стражником и бежал. Ты пришел к Федору, пылая негодованием и жаждой мести против меня. Ты точно передашь ему все, что у нас сегодня произошло. Ты расскажешь о моих планах на Угре. Обо всех, слышишь! Ты завоюешь его доверие. Федор пробудет в охотничьем тереме еще два-три дня. Я знаю, он любит охоту. А на охоте, как известно, происходят несчастные случаи... Как с нашим отцом, например! Кабан, медведь, зубр... Не говоря уже о выстреле какого-нибудь бродяги... В лесу их много... Кроме того, пища на охоте тоже бывает скверная... Человек съест кусок несвежего мяса — и, глядишь, умер через день... Всякое бывает. Ты ловкий парень, Ян. Три дня — достаточный срок... И если ты сумеешь это сделать... Все земли по ту сторону Угры будут твоими. А когда мы двинемся дальше — полком будешь командовать ты. А еще позже ты будет заседать в Раде рядом со мной...