Бишоп провел меня назад, пока стойка не оказалась у меня за спиной, затем положил свои руки по обе стороны от меня и томно прикоснулся своими губами к моим. Наши языки сплелись, медленно и пылко. Когда он наконец отстранился, в его руке были ножницы, оставленные на прилавке.

Я восторженно наблюдала, как он провел ножницами от низа моей футболки к верху, разрезая ее. Его глаза хитро блестели.

— Что, по-твоему, ты делаешь? — Вздохнула я.

— Открываю свой подарок на новоселье.

— Так не пойдет. В моем доме, я должна быть той, кто открывает подарок.

Ответная ухмылка Бишопа была откровенно лукавой. — О, ты скоро получишь свой. — Он быстро развернул меня и использовал остатки футболки, чтобы закрепить мои руки за спиной. Когда он снова развернул меня лицом к себе, ножницы снова были в его руке, а его глаза были устремлены на мою грудь.

— Бишоп, — предупредила я. — Это бюстгальтер La Perla за двести долларов.

Он даже не вздрогнул. — Я куплю тебе два любого цвета. — Затем он осторожно просунул конец ножниц под нежную кружевную основу, и холод на моей разгоряченной коже заставил меня вздохнуть и выгнуться дугой. Одним сильным движением ножниц бюстгальтер разошелся в стороны, и мои груди вывалились наружу.

— Блядь, да, — прорычал он. Его возбуждение было таким чертовски горячим, что я даже не могла злиться.

Бишоп подвел меня к новому обеденному столу и нагнул меня над ним. Холод прижимался к моей груди, но я быстро забыла обо всем, кроме рук Бишопа, снимающих с меня шорты и трусики.

— Ты такая чертовски сексуальная. — Его рука ласкала мою задницу.

Я выгнулась дугой, предоставляя себя для его удовольствия, внезапно ощутив отчаянную пустоту. — Пожалуйста, Бишоп. Мне нужен ты внутри меня.

— Я знаю, котенок. И я дам тебе именно то, что тебе нужно. — Он направил свои бедра назад, чтобы оказаться у моего входа, а затем толкнулся вперед. Одной рукой он продолжал ласкать меня, а другой схватил за футболку вокруг моих рук и притянул меня к себе. Это движение создавало восхитительное трение, когда мои соски ударялись о стол.

— Да, — стонала я.

Бишоп увеличил скорость. Он ощущался так невероятно. Мои внутренние мышцы сжимались и разжимались в поисках большего.

— Блядь, детка. Если ты еще раз так сожмешь меня, я долго не протяну.

Я сдержала улыбку, сжимаясь так крепко, как только могла. Ладонь Бишопа шлепнула меня по заднице, вызвав восхитительное жжение, от которого у меня заныло внутри.

Еще несколько карающих толчков, и он сорвал с меня путы, а затем перевернул меня так, что я легла спиной, подтянув колени. Я была полностью обнажена, и с меня капало.

— Боже, ты невероятная. — Бишоп одним быстрым движением сорвал с себя футболку, затем опустился на колени. — И я буду есть тебя, пока эти ноги не задрожат.

Человек слова, он именно так и поступил. Затем он трахнул меня так тщательно, что ему пришлось нести меня в постель. Я не была уверена, что мои ноги когда-нибудь снова будут работать. Но меня это не волновало. Он того стоил.

Следующий день был гораздо более неторопливым. Я потратила время на организацию и уборку, а затем хорошенько вздремнула. Он был мне необходим, потому что Ноэми, Шай и я собирались отправиться на двадцать первый день рождения Ноэми. Они с мужем уже отпраздновали его во время медового месяца. Эта вечеринка была только для девочек.

— Ты готова? — Спросил Бишоп, заезжая за мной. Я только что нанесла последние штрихи макияжа, когда услышала, как он вошел.

— Да, дай мне взять мой клатч. — Я присоединилась к нему в гостиной, мне понравилось, как потемнели его глаза, когда он увидел меня.

— Господи, ты пытаешься меня убить.

— Это просто обычное черное платье. — Я немного покружилась.

Голодный взгляд Бишопа скользнул по моему телу. — В тебе нет абсолютно ничего обычного. А теперь давай уйдем отсюда, пока я не передумал и не пристегнул тебя наручниками к кровати.

Если бы мое сердце увеличилось еще больше, я могла бы парить по дороге к лифту.

Он молчал в машине всю дорогу до дома Ноэми. Я знала, что он беспокоится обо мне, поэтому я достала свой телефон и сделала то, что давно собиралась сделать.

— Дай мне взглянуть свой телефон, — сказала я, как только мы припарковались.

Он поднял брови, но подчинился, разблокировал телефон и передал его мне. Я открыла приложение Найди меня и показала ему, что там теперь указаны мое имя и местонахождение.

— Это помогло? — Тихо спросила я. Учитывая, что я всю жизнь прожила с родителями, которые следили за каждым моим шагом, я больше, чем другие, опасалась давать кому-то доступ к своим передвижениям. Это было персональное. Личное. Я не хотела, чтобы кто-то знал, что я делаю в тот или иной момент времени. Но Бишоп был другим. После долгих раздумий я поняла, что хочу, чтобы он знал. И мне было приятно дать ему эту уверенность.

— Ты уверена, что не против? — Он знал, как сильно я ценю свою независимость. Тот факт, что он спросил, был именно тем фактом, почему я была готова поделиться.

— Да. Мне даже нравится знать, что ты можешь меня найти, — призналась я с улыбкой.

— Черт, ты милашка. — Его рука обхватила мою шею и притянула мои губы к своим. — И да, это очень помогает. Спасибо, детка. А теперь напиши своей девочке и сообщи ей, что мы здесь. — Бишоп любезно предложил роль Uber на эту ночь. Он бы с удовольствием присоединился к нам, даже если бы просто притаился в сторонке и наблюдал, но я настояла на том, что на этой вечеринке будут только девушки.

Через тридцать минут мы втроем вышли из машины перед клубом. Выглядели мы, если можно так сказать, ГОРЯЧО. Была хрустящая октябрьская ночь, но это не помешало нам надеть наши самые сексуальные клубные наряды. Кроме того, это не стало бы проблемой, когда мы вышли на танцпол.

Когда мы пришли, клуб был полон энергии: мощные басы, извивающиеся тела, мигающие разноцветные огни — пьянящий коктейль для чувств.

— Давайте начнем вечеринку! — Воскликнула Шай, ведя нас к бару.

Мы начали вечер с коктейлей. Как еще можно отпраздновать 21-летие? Мы танцевали, смеялись и сплетничали о парнях, иногда заглядывая в бар. Однако когда час перетек в два, я заметила, что Шай стала тише. Возможно, я была просто пьяна, но я могла бы поклясться, что она уже час пьет один и