— Раз миссия невыполнима, значит, так угодно Всевышнему, — выслушав их, философски рассудил барон. — А эта подлодка, — дрогнувшим голосом произнес он, — подводный памятник не только погибшим на ней героям-подводникам, но и моим Вальтеру и Джулии, которые первыми обнаружили ее, заплатив за это открытие своими жизнями, — смахнув скупую слезу, сказал он.

Поскольку поиски зашли в тупик, Рудольф фон Кракер связался по спутниковому телефону с пилотом гидросамолета, но тот ответил, что из-за резкого ухудшения метеоусловий в Гамбурге — сильный туман, он в ближайшие сутки не сможет вылететь за ним.

У них тоже погода стала портиться. С утра все небо над Средиземным морем затянуло облаками, а во второй половине дня начал накрапывать дождик. Ждать у моря погоды Илья с Ренатом не стали. Им нужно было спуститься к подлодке до того, как Джузеппе снимется с якоря. Без якорного каната, связывающего судно с подлодкой, погружение станет невозможным, а значит, детективная история с пропавшими запасными баллонами Вальтера и Джулии останется нераскрытой. Рудольф фон Кракер же очень надеялся, что Илье удастся выяснить, почему они не смогли найти эти спасительные баллоны.

Курту и Гансу о цели своего погружения Илья с Ренатом не сказали, а на их вопрос, почему они не берут с собой запасные баллоны, Илья ответил, что запаса воздуха их «дублей» (спаренных баллонов) хватает на то, чтобы пробыть на глубине около двадцати минут, а больше им и не надо.

— А что вы там забыли, на этой подлодке? — недоуменно спросил Курт, но Илья с Ренатом не удостоили его ответом. Надев загубники, они шагнули с палубы в море.

Когда они достигли глубины тридцати метров, им встретилась стая дельфинов. Сделав вокруг них круг почета, дельфины ушли. Спустившись еще на пятнадцать метров, Ренат с Ильей увидели несколько довольно крупных акул, от зловещего вида которых им стало жутко. Ренат не имел сейчас возможности объяснить Илье, почему в такой ситуации им безопаснее нырнуть к акулам, чем всплывать от них на поверхность, в результате чего акулы могут принять машущего ластами аквалангиста за ластоногого тюленя и ринуться в погоню. Поэтому он просто опустил большой палец вниз, что означало «продолжаем погружение», и, как бы Илье ни страшно было приближаться к акулам, он подчинился, ведь Ренат был инструктором по дайвингу, команды которого нужно безоговорочно выполнять под водой.

На глубине более сорока метров поверхности моря было уже почти не видно, а вода кругом стала какая-то иссиня-черная. В этом гидрокосмосе, где в состоянии близком к невесомости теряешь всякую ориентацию и определяешь, где верх, только по пузырькам воздуха, вырывающимся из аквалангов за спиной, Илью морально поддерживала лишь мысль о каботажном судне, которое находилось где-то там вверху. Сам он слышал сейчас два основных звука — шипение его регулятора при вдохе и бульканье пузырьков при выдохе. По мере дальнейшего погружения подводный пейзаж, естественное освещение и морская фауна менялись на глазах, как в ускоренной съемке.

Появление большой белой акулы, возникшей перед ним словно из небытия, потрясло его до глубины души. Обрамленная световым ореолом в темной толще воды, она нагоняла жуть одним своим видом. С величайшей осторожностью и даже как бы с ленцой акула начала кружить вокруг них, словно выполняла какой-то определенный ритуал. С каждым новым заходом этот круг неумолимо сужался, и когда белая акула приблизилась настолько, что до нее можно было дотянуться рукой, Илья, вооруженный одним лишь ножом, сделал фехтовальный выпад в ее сторону. Этого оказалось достаточно, чтобы отпугнуть акулу. Она еще какое-то время зловеще покружила вокруг прижавшихся спиной к спине аквалангистов, затем, видимо, врожденная осторожность взяла верх над природным любопытством, и вскоре ее таинственный силуэт исчез в чернильной толще воды. У Ильи же безотчетный страх перед акулами сменился эйфорией — как же, он обратил в бегство большую белую акулу! Ренат его восторженного состояния не разделял. Наоборот, он каждой своей клеточкой сейчас ощущал, как уже одно появление белой акулы отравило страхом этот сектор моря. Тем не менее он не прекратил погружения, и через пару минут они опустились на мостик боевой рубки.

По плану они должны были обследовать отсек подлодки в районе пробоины. Только на этот раз внутрь подлодки заплывет Илья, а Ренат останется снаружи. Дабы Илья не превысил отведенный ему лимит времени — в отсеке он мог находиться не более пятнадцати минут, иначе потом им обоим не хватит достаточного запаса дыхательной смеси на полноценную декомпрессию — Ренат связался с ним веревкой, как они ходили когда-то в одной связке в горах.

С такой надежной страховкой Илья чувствовал себя в кромешной тьме отсека намного увереннее. Осветив фонарем пробоину изнутри подлодки, в хаосе согнутых труб и обросших водорослями механизмов он заметил подходящую нишу, в которой можно было бы спрятать баллоны. Заглянув в нее, он сразу увидел два желтых цилиндра с регуляторами. Наверняка это были те самые запасные баллоны, которые не смогли найти Вальтер и Джулия. И это была прямая улика против Курта и Ганса, погружавшихся в тот день вместе с Вальтером и Джулией, но скрывших от полиции этот факт.

Засняв на подводную камеру, которую Илья предусмотрительно взял с собой, лежавшие в нише баллоны, он извлек их и, прикрепив к веревке, поплыл к выходу, где его уже заждался Ренат. Теперь, с чувством выполненного долга, им можно было подниматься наверх. На разных глубинах натянутый, как струна, канат сильное течение сносило то в одну, то в другую сторону так, что он изгибался змеей, и Илье с Ренатом, чтобы удержаться, приходилось изо всех сил хвататься за него двумя руками. Но борьба с канатом была просто забавой по сравнению с тем, какая опасность их поджидала на последнем деко-стопе. Когда они сделали остановку на глубине шести метров, чтобы завершить декомпрессию, Илья вовремя заметил, как прямо на него с неотвратимостью торпеды мчится тупорылая акула. Вид у нее был устрашающий — глаз почти не видно из-за бокового расположения, а только рыло и щель полуоткрытой пасти. Пытаясь хоть как-то защититься от этой совершеннейшей машины убийства, вооруженной мощной пастью с невероятно острыми зубами, Илья выставил перед собой баллон, на который акула с разгона чуть не налетела. Она уже разинула свою пасть, задрав рыло так, что нижняя челюсть подалась вперед, отчего страшная пасть стала похожа на волчий капкан, усаженный множеством острых зубьев, но в последнюю секунду круто свернула и ушла на глубину. Илья успел только заметить, что в ней было около трех метров длины.

Отразив с помощью запасного баллона акулью атаку, Илья дышал как паровоз. Сердце его бешено колотилось и стучало в висках, но не успел он перевести дух от одной акульей атаки, как снова, словно из ниоткуда, возникла их старая знакомая — большая белая акула. На этот раз она была настроена куда более решительно, чем в их первую встречу, и сейчас с жестокой непреклонностью смотрела на него своими пустыми маленькими глазками. И тут произошло то, чего эта безмозглая зубастая тварь ожидала меньше всего на свете. Откуда-то из пучины со скоростью снаряда ее атаковала огромная косатка. Она с такой силой ударила своей мощной головой в акулье белое брюхо, что акулу выбросило на поверхность.