Тут я силой остановила себя: одно дело бегло оценить ситуацию, другое – заниматься самоанализом. Последним, что я подумала в связи со своим новым чувством, было: «А может, я так устроена, что раздражение у меня – первый признак любви? В конце концов, моя лучшая подруга бесит меня до невозможности… Кстати, что-то давно от нее ничего не слышно».

Глава 4

Жанна появилась на пороге моей квартиры максимально не вовремя. Через три дня мне предстоял гос, а к вечеру нужно было напечатать несколько листов. Отказываться от подработки ради подготовки к экзамену я сочла необязательным – на тот момент мне не казалось, что я переоцениваю возможности, но я не знала, что на мою голову свалится еще и подруга. Заплаканная.

– Я поживу у тебя немного, да? – произнесла она и принялась отчаянно грызть ноготь на большом пальце. Очевидно, дарить ей маникюрный набор было пустой тратой денег.

– Если нужно, – отозвалась я. – Проходи. Что произошло? Почему так долго не появлялась?

– Проблемы были.

«Зато сейчас у тебя, я вижу, все отлично», – чуть не сострила я, но почему-то удержалась.

Расспрашивать Жанну не стоило – уже через пару минут, сняв пальто и пройдя в комнату, она начала рассказывать сама.

– Дело в нем. А он все кричал, что во мне.

Разумеется, я сразу же поняла, что речь идет о ребенке – вернее, о безуспешных попытках его завести.

– Правда, Сема обвинял тебя?

Впрочем, это было в его духе.

– Да. Причем он, оказывается, все знал. Я ходила на все обследования с ним, но он… представь себе, дал взятку, чтобы доктор сказал мне, что с ним все в порядке!

Я отметила, что Жанна даже не сказала «доктор Голицын», хотя всегда называла его так – из ее уст это почему-то звучало благоговейно, как «Дева Мария». Очевидно, медик потерял ее уважение окончательно.

– И как ты об этом узнала? Неужели Сема тебе рассказал? – осведомилась я, присаживаясь на диван рядом с ней.

– Да, в пылу. Я заплакала, увидев на страничке «ВКонтакте» фотографию новорожденного ребенка моей знакомой, и Сему это взбесило. Он кричал, что вообще детей не хочет и что все это моя блажь. Он ведь даже лечиться не стал!

– А что ж сразу не сказал, что не хочет?

– Может, сначала хотел, не знаю… возможно, он вообще разочаровался в семейной жизни и не желает обременять себя еще и ребенком… или просто я неподходящая мать для его детей. – Жанна вытерла слезу.

– И надо же, он не только молчал о том, что дело в нем, но еще и сваливал все на тебя, зная, что ты и так страдаешь. Чуткий муж.

– Мы тогда помирились, – продолжала она, не став комментировать мою реплику. – Я смогла даже убедить его пройти лечение, а для начала вообще проконсультироваться с другим врачом – вдруг доктор Голи… тот доктор ошибся. В конце концов, недорого стоит слово врача, который легко соглашается соврать о таком его жене ради денег. И вряд ли больших! Больших-то у Семы просто нет.

– А доктор мог бы и так не говорить? Врачебная тайна и все такое…

– Не думаю, ведь это напрямую касается меня, да и обследовались мы как бы в связке, с общей целью. Как бы… Ну так вот, Сема никуда не пошел. На словах вроде как был готов, но сначала откладывал, а после моего очередного напоминания, опять взорвался. Мол, он работает и устает, у него нет времени на ерунду, это только я могу позволить себе по сто раз проходить обследования, потому что мне вообще делать нечего, это его дико раздражает, и ему кажется, что ребенка я хочу завести, только чтобы оправдать собственное сидение дома! Ты представляешь?!

– Представляю. – Я тоскливо глянула в сторону компьютера, но тут во мне проснулась даже не совесть, а нежная жалость – ей надо выговориться, я должна проявить к ней внимание.

Я изумилась: прежде ничего настолько… скажем так, приятного я к Жанне не испытывала.

– Представляешь?! – переспросила она. – Для тебя это нормально?

– Нет, скорее для него.

– О чем ты? Хотя… я не буду притворяться, что не понимаю. Да, у меня далеко не идеальный муж. И, похоже, никакие психологические методики тут не действуют.

Жанна снова заплакала, размазывая слезы по щекам с такой силой, что будь у нее на ресницах тушь, все лицо превратилось бы в гротескную черную маску.

Я подвинулась к ней.

– И ты решила на некоторое время уйти из дома. Думаешь, это поможет?

Она отчаянно замотала головой.

– Нет, нашим отношениям – ни капли. Если чему-то и поможет, то только осуществлению его эротических фантазий с другими девушками. Помнишь ту фифу в красных сапогах?.. Она, кстати, тогда сказала, что поедет в больницу к какому-то Славе, а при этом так выразительно смотрела на тебя. Ты еще ей что-то ответила, как будто и не удивилась, да? У меня тогда голова была другим забита, я только позже подумала: у вас что, есть общие знакомые? И ее ты тоже видела не в первый раз?

Хотя тема Аллы и была ответвлением темы супружеской драмы, Жанна хоть немного отвлеклась, и это меня искренне обрадовало. (Что такое со мной творится?! Слишком много добрых чувств сразу.) Я решила ответить как есть.

– Ну да. «Какой-то Слава», он же Стас, был моим… наверное, можно сказать, что бойфрендом.

– Да ладно! – Она вытаращила глаза, будто я призналась, что в свободное время дрессирую тигров. – Ида, ну ты тихоня! Я тут тебе все как на духу, а ты даже не сказала, что у тебя есть… был… стоп, уже был?

– Был. Одновременно он был и ее парнем.

– Парнем этой…

– Аллы.

– Аллы, – повторила Жанна (никогда не слышала, чтобы она вкладывала в одно слово, да еще имя, столько неприязни). – Потрясающе. Ты об этом знала?

– Конечно. С самого начала.

– И считала, что это в порядке вещей? В твоем стиле. Иногда мне кажется, что у тебя вообще нет сердца… ой, прости! – спохватилась она.

– Все нормально, – успокоила я. – Чудовищно, но временами мне это тоже приходило в голову. Однако никаких анатомических аномалий у меня пока не обнаруживали.

– Тебе просто надо сходить к другому врачу, – улыбнулась сквозь слезы Жанна. – Послушай, и чем кончилось-то – он все-таки ушел к Алле?

– Понятия не имею. Может и да.

– Хм… то есть вы расстались, и ты не знаешь, где и с кем он сейчас. Тебя это совсем не волнует?

– Я только надеюсь, что его нынешняя