Как только раздались первые звуки музыки, Маклин пробился к ней сквозь толпу.

– Если не ошибаюсь, мне был обещан первый танец, – с улыбкой напомнил он.

– Не стоит об этом вспоминать, – ответила Энн, усилием воли заставляя себя держаться с ним любезно. – Я не стану требовать обещанного, – добавила она, бросив многозначительный взгляд в сторону Элизабет.

Маклин заметил этот взгляд, но предпочел не обращать на него внимания.

– Ты от меня так легко не отделаешься, милая! – Взяв ее под руку, он наклонился так близко, что его жаркое дыхание обожгло ей щеку. – Я весь вечер только этого и ждал. Ты попалась, девочка, так что лучше не пытайся сопротивляться, а потанцуй со мной по доброй воле.

На протяжении всего танца Энн упорно отказывалась встречаться с ним взглядом и отвечала односложно на все его вежливые попытки завязать разговор. «Не надо было идти с ним танцевать, я поступила глупо», – в отчаянии думала она. Маклин оказался слишком близко, его теплые пальцы сжимали ее руку, и опять все чувства Энн безнадежно перепутались. Ее бросало то в жар, то в холод, никогда она так остро не ощущала присутствие мужчины…

Когда танец закончился, Энн заставила себя улыбнуться и присесть в реверансе. Она твердила себе, что Фрэнсис Маклин – законченный сердцеед, чему она в этот вечер видела немало свидетельств. Он заставил вздыхать и томиться добрую половину женщин, приглашенных на бал. И каждая из них была уверена, что он в нее влюблен! А при этом он собирался жениться на Элизабет Макинтайр… Она решительно отвернулась, чтобы не обнаружить свои чувства, и покинула его посреди зала, даже не оглянувшись ни разу.

Весь остаток вечера Энн старалась держаться как можно дальше от Маклина, надеясь, что это не слишком сильно бросается всем в глаза. Она не пропускала ни одного танца и, чтобы заглушить нелепую боль в сердце, с головой окуналась в веселую музыку, смех и комплименты, которые отпускали ей кавалеры. При этом она старательно отворачивалась от хозяина дома – особенно когда он танцевал с Элизабет.

Она танцевала веселый рил[2]с Эриком, когда Фрэнсис втиснулся в круг рядом с ней. Энн нашла в себе силы улыбнуться ему и даже бросила несколько слов мимоходом, но по окончании танца он подхватил ее под руку, прежде чем она успела сбежать.

– Я провожу госпожу Рэндалл, – сказал Маклин, коротким кивком давая понять Эрику, что он тут лишний.

Он провел ее через толпу к ряду скамеек, выстроенных вдоль стены.

– Ты весь вечер от меня прячешься. Может, мне попросить прощения, преклонив колени? Я готов, если это поможет. Но, честное слово, я решительно не понимаю, в чем провинился.

Энн хотела бросить в ответ нечто убийственно остроумное и светское, но ей ничего не приходило в голову.

– Да неужели? – сказала она наконец. – Сомневаюсь, что вы хоть что-нибудь умеете делать честно, Фрэнсис Маклин!

Он замер как вкопанный, в глазах его отразилось глубокое изумление.

– Что ты сказала?!

Энн отвернулась, прекрасно понимая, что надо бежать, пока с языка не сорвалось что-нибудь такое, о чем впоследствии пришлось бы пожалеть.

– Извините, милорд, но я обещала этот танец…

– Только не сейчас! – перебил ее Маклин. – Нам надо поговорить.

Не слушая протестов, он потащил ее за собой, вывел в пустынный коридор и открыл дверь в какую-то затянутую портьерами кладовую. Тишина и прохлада после шумной и душной толчеи в зале принесли Энн желанное облегчение. Но взгляд Маклина прожигал ее насквозь, и она не решалась поднять на него глаза.

– Я хотел бы знать, что ты имела в виду, – сказал он наконец.

Энн мучительно пыталась придумать объяснение, которое прозвучало бы не слишком глупо. В кого он влюблен – ее не касается. И вообще, может быть, все джентльмены склонны бессовестно флиртовать с любой женщиной, попадающейся им на пути, – откуда ей знать? Никогда в жизни ей не приходилось с такой унизительной остротой ощущать свою неопытность.

– Не стоит об этом думать, – сказала она, прислонившись спиной к прохладной каменной стене и закрыв глаза. – Я просто неудачно выразилась… и в любом случае это не имеет значения.

– Для меня это имеет большое значение, – возразил Фрэнсис.

Он вдруг наклонился вперед, положил руки на обнаженные плечи девушки и ласкающим движением провел вниз по ее рукам, задержавшись на запястьях. Сладкий трепет, начавшийся где-то глубоко внутри, охватил тело Энн, но тут перед ее мысленным взором возник образ Элизабет Макинтайр, и она резко вырвала руки. Да как он смеет заигрывать с ней?! Неужели считает ее такой дурой?

– Я попросила бы вас, милорд, не прикасаться ко мне. Всем известно, что вы помолвлены с Элизабет Макинтайр! – неожиданно для себя выпалила Энн.

– Боже милостивый, Энн, от кого ты услыхала эту сказку?

– От твоей сестры! И чуть ли не все приглашенные женщины говорили о том же…

– Я полагаю, женщины не могут обойтись без сплетен, – заметил Фрэнсис, пожимая плечами, – но в этой сплетне ни грана правды нет. Я вовсе не собираюсь жениться на Элизабет, и у меня никогда не было подобного намерения. Ее отец – один из самых близких моих друзей, потому она и бывает у нас так часто. Отсюда, вероятно, и слухи пошли.

Глупейшее ощущение счастья, охватившее Энн, должно быть, отразилось у нее на лице, потому что Фрэнсис внезапно усмехнулся и снова положил ей руки на плечи.

– Ну а не прикасаться к тебе я не могу. Богом клянусь, я просто не в силах удержаться!

Он стоял так близко, что Энн видела свое отражение в его черных зрачках. Она опустила взгляд, посмотрела на его рот, на ямочку у основания горла, где заметно билась жилка… Маклин притянул ее еще ближе к себе, и на этот раз Энн не стала вырываться. Закрыв глаза, она покорилась мощной волне, накрывшей ее с головой. Пусть эта волна утащит ее в океан, пусть он ее поцелует…

– Ах вот вы где!

Вздрогнув, Энн открыла глаза. В дверях рядом с неловко переминающимся с ноги на ногу Эриком стояла Элизабет Макинтайр. Холодные зеленые глаза красавицы грозно сверкали, но она заставила себя заговорить беспечно-легкомысленным тоном:

– Вас разыскивает Дженет, госпожа Рэндалл. Она послала нас с Эриком проверить, не приключилась ли с вами какая беда. – Элизабет искоса бросила взгляд на Маклина. – Жаль, что вас никто не предупредил об опасности уединения в столь укромных уголках. Особенно после нескольких бокалов вина. Фрэнсис, как тебе не стыдно! Удрал, не сказав ни слова, да еще с такой бедной невинной овечкой!

– Мы просто решили проветриться после танца, – ответил Маклин. – Да, кстати, мне кажется, вы еще незнакомы.

Он церемонно представил женщин друг другу, и Энн в душе позавидовала его светской невозмутимости, о которой ей самой оставалось только мечтать. Она чувствовала себя мучительно неловко под бесцеремонным взглядом Элизабет. Рука у нее задрожала, когда она потянулась за своим бокалом. И как ее угораздило быть застигнутой в столь неловком положении?