Вопросы задавались уже и в парламенте. Королева поручила расследование лорду Солли Цукерману, бывшему главному научному консультанту министерства обороны. Тем временем появились новые подозреваемые: призраки, мальтийские рыцари-храмовники, члены других тайных обществ, сатанисты. Министерство обороны, как многие считали, пыталось скрыть правду. Иногда попадались неаккуратные круги — это военные чертят, чтобы ввести общественность в заблуждение. Таблоиды разгулялись. Daily Mirror наняла фермеров и поручила им сделать несколько кругов, чтобы поймать на эту наживку конкурента, Daily Express, а затем разоблачить обман. Но Express — по крайней мере на этот раз — проявила бдительность.

Росли и разбивались на секты организации цереалогов. Соперничающие группировки бранились и запугивали друг Друга. Звучали обвинения в некомпетентности, а то и похуже. Число кругов измерялось уже тысячами. Таинственное явление перекинулось в США, Канаду, Болгарию, Венгрию, Японию, Нидерланды. Сложные пиктограммы уже несомненно считались знаками инопланетного посещения. Прослеживались связи между этими знаками и «лицом» на Марсе. Один мой знакомый, ученый, писал мне, что в этих фигурах скрыта изощреннейшая математика, что их могли начертить лишь представители высокоразвитой цивилизации. В этом единственном вопросе сходились почти все цереалоги: более поздние рисунки в полях сделались настолько сложными и элегантными, что их никак нельзя приписать человеческому вмешательству и уж тем более счесть каким-то безответственным розыгрышем. Тут уж с первого взгляда очевидно — инопланетный разум.

В 1991 г. два уроженца Саутгемптона, Дуг Боуэр и Дейв Чорли, признались, что вот уже 15 лет рисуют эти фигуры в полях. Они задумали это однажды вечером за кружкой пива в любимом пабе «Песри Хоббс». Парней заинтересовали истории об НЛО, и они решили — забавно будет поиздеваться над верующими в НЛО. Сначала они приминали пшеницу тяжелым металлическим брусом, который служил Боуэру засовом в его мастерской по изготовлению рам для картин. Потом пустили в ход доски и веревки. Первые круги они создали за считаные минуты. Но Боуэр и Чорли оказались мастерами розыгрыша, прямо-таки настоящими художниками: они выдумывали все более сложные узоры.

Сперва никто ничего не замечал. Пресса не реагировала. Племя уфологов не обращало внимания на эти произведения искусства. Парни подумывали уже оставить свою затею или придумать розыгрыш поинтереснее.

Но вдруг о кругах в полях заговорили. Уфологи заглотили наживку с крючком и удилищем. Боуэр и Чорли торжествовали — особенно внимая рассуждениям ученых, что, мол, человеческому разуму такое не под силу.

Заговорщики тщательно планировали каждую ночную экспедицию. Они заранее рисовали акварельными красками сложные схемы новых узоров. Когда местные метеорологи попытались списать круги на вихрь, указывая, что колосья полегли по часовой стрелке, парни тут же озадачили ученых, направив в очередном круге колосья против часовой стрелки.

Вскоре круги начали распространяться по всей южной Англии, а там и за ее пределами: у Боуэра и Чорли появились подражатели. Боуэр и Чорли вырезали в поле сообщение: МЫЗДЕСЬНЕОДНИ, и даже это кое-кто принимал за послание от инопланетян (хотя с точки зрения инопланетян грамотнее было бы написать ВЫЗДЕСЬНЕОДНИ). Дуг и Дейв стали подписывать свои творения двойным инициалом D, но и это сочли делом инопланетных рук, проявлением какого-то неведомого людям замысла. Жену Боуэра Айлин всерьез обеспокоили ночные отлучки мужа. Пришлось парням взять ее с собой на вылазку, а на следующее утро они все вместе смеялись над легковерными. Только тогда Айлин убедилась, что ее супруг не посещает ночами другую женщину.

Наконец, Боуэру и Чорли приелся затянувшийся розыгрыш. Им обоим было за 60, и, хотя они сохранили прекрасную физическую форму, ночные операции на чужих полях становились уже несколько утомительными. К тому же художников задевала сложившая нелепая ситуация: богатство и слава доставались тем, кто попросту фотографировал плоды их творчества, выдавая их за работу инопланетян. Боуэр и Чорли также беспокоились, что если еще более затянуть обман, разоблачению потом никто не поверит.

Итак, они во всем сознались. Они показали репортерам, как рисовали самые сложные фигуры, смахивавшие на насекомых. Казалось бы, после этого никто больше не решится утверждать, будто затянувшийся на многие годы розыгрыш заведомо невероятен, и нам не придется впредь слышать этот довод: никто, мол, не станет нарочно вводить легковерных людей в заблуждение, изображая присутствие инопланетян. Но нет, мировую прессу это не остановило. Цереалоги сумели удержать свои позиции — зачем же лишать людей права воображать себе всякие чудеса.

С тех пор многие ради забавы оставляли узоры в полях, но эти рисунки были, как правило, уже не столь вдохновенными и явно попахивали издевательством. Признание авторов розыгрыша всегда доходит до гораздо меньшего количества людей, чем первоначальная сенсация. Едва ли не все знают о пиктограммах в полях и об их предположительно инопланетном происхождении, но имена Боуэра и Чорли малоизвестны, сам факт розыгрыша забыт. В настоящее время существует книга журналиста Джима Шнабеля «Вокруг кругов» (Round in Circles; Penguin Books, 1994), у которого я позаимствовал большую часть информации. Шнабель на раннем этапе присоединился к цереалогам, а потом и сам стал рисовать пиктограммы — он предпочитал пользоваться газонокосилкой, а не досками, а позднее убедился, что достаточно просто протоптать круг среди колосьев ногами. Один рецензент отозвался о работе Шнабеля как о «самой забавной книге десятилетия», но даже это не обеспечило ей успех. Читатели хорошо платят, чтобы почитать о демонах; разоблачения скучны и никого не привлекают.

* * *

Чтобы усвоить принципы скептицизма, необязательно заканчивать аспирантуру: ухитряется же большинство людей вполне удачно приобрести подержанный автомобиль. Сама идея скептицизма как основы демократии предполагает, что каждый должен овладеть инструментами, которые позволят ему разумно и конструктивно оценивать любые теории и непроверенные факты. Наука требует от нас одного: разбирать теории и факты столь же придирчиво, как посулы продавца старых машин и рекламу пива или анальгетика.

Однако большинству наших сограждан инструментарий скептицизма ныне стал недоступен. Этим принципам не учат в школе, даже на естествознании, хотя сама повседневная жизнь с ее разочарованиями, казалось бы, должна отбить склонность к легковерию. Наша политика, экономика, реклама, религии (традиционные и новомодные) — все коренится в этой излишней доверчивости. Настоящий скептик уже догадывается: тем, кто что-то продает, кто пытается влиять на общественное мнение или держится за свою власть, только на руку повальное отсутствие скептицизма.

Когда матери Трэвиса Уолтона[46], знаменитой жертвы пришельцев, сообщили, что ее сына сразили ударом молнии, а затем увезли на НЛО в космос, она без малейшего удивления ответила: «Ну, ведь так это обычно и происходит, верно?»