Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шула Коэн, Эли Коэн, Шмуэль Азар, доктор Моше Марзук… все эти имена молодых евреев, пожертвовавших жизнью, преследовали Марсель по ночам и появлялись в ее кошмарах. Как и они, она посвятила свою жизнь Израилю. Она осталась жива, но пожертвовала молодостью.
А ее будущее даже после освобождения, до которого оставалось еще долго, выглядело мрачно и неопределенно. Однажды Марсель узнала, что ее бывший возлюбленный женился на девушке из своего кибуца. Она чувствовала глубокую боль, но ничего не могла поделать; ведь это естественно, говорила она себе. Но ночью, ворочаясь в своей постели, она думала о жизни, которая могла бы быть у нее, о семье, о муже, о детях… И все же Марсель не сдавалась. Она изо всех сил старалась сохранить рассудок и свою улыбку, чтобы быть готовой к тому дню, когда она сможет вернуться в тот мир, где жила раньше. Марсель решила не сидеть сложа руки и организовала других заключенных в бригаду швей и вышивальщиц; за работу им платили.
Но события и эмоциональные потрясения брали свое. Марсель тяжело заболела, и из тюремной больницы ей удалось переправить несколько писем своему брату в Париж: «Не волнуйтесь, я буду держаться». В другом письме она добавила: «Если у вас есть хорошие книги, пожалуйста, сохраните их для меня. Я намерена все их прочитать». Письма, которые она подписывала как «Марианна», были доказательством того, что она не сломалась и полна решимости преодолеть все препятствия на своем одиноком пути. «Можно только догадываться, что ей пришлось пережить», — говорил ее товарищ по подполью Роберт Дасса.
Так она прожила еще десять лет.
Однажды к ней в блок привезли трех коммунисток, приговоренных к пяти годам заключения. Две из них (в том числе еврейка) горячо ненавидели ее по политическим мотивам. Третья, хоть и поддерживала палестинских беженцев, отнеслась к Марсель с теплотой и сочувствием. Она была гречанкой по происхождению, ее звали Мария Пападопулос. Марсель и Мария стали лучшими подругами. Молодая коммунистка была единственным человеком, которому Марсель могла довериться и раскрыть свои самые сокровенные чувства. Они проводили вместе долгие часы в разговорах о своей жизни, неудачах и мечтах.
Марию выпустили из тюрьмы, но она не забыла свою подругу. Однажды утром врач-христианка вошла в камеру Марсель и достала из сумки крошечный транзисторный радиоприемник, который прислала Мария. Марсель понимала, что доставить ей подарок было непростой задачей и миниатюрное радио проделало долгий и опасный путь. Врач тоже рисковала, причем добросердечная коптка пошла на еще больший риск: радио работало на батарейках, и раз в месяц она пробиралась в камеру Марсель и приносила новые батарейки. Маленький радиоприемник стал тайным другом и спутником Марсель днем и ночью.
Но после тринадцати лет заключения одиночество Марсель внезапно закончилось. Дверь ее камеры открылась, и охранники ввели красивую белокурую немку.
«Она будет сидеть с тобой в камере», — сказал один из охранников.
Блондинка повернулась к Марсель и улыбнулась: «Меня зовут Вальтрауд, но для друзей я просто Тедди».
5. Вальтрауд. Таинственная госпожа Лотц
Июнь 1961 года, после полудня. Самый роскошный поезд Европы «Восточный экспресс» катился среди умопомрачительных пейзажей Южной Германии. Тедди вышла из своего купе в коридор, устав от сальных взглядов старика, сидевшего напротив. Она подошла к окну, возле которого двое мужчин беседовали по-английски.
— Когда мы прибудем в Мюнхен? — спросил один из них.
— Точно не знаю, — пожал плечами другой.
— Поезд прибудет в Мюнхен к шести, — вмешалась она.
Оба повернулись, один из них ей улыбнулся. Это был красивый, стройный светловолосый мужчина в костюме и галстуке. Но больше всего ее очаровали его чистые голубые глаза.
— Вы едете в Мюнхен?
— Нет, только до Штутгарта, — ответила она.
— Вы там живете? — спросил он.
Другой мужчина отошел.
— Мои родители живут в Хайльбронне, в пригороде Штутгарта. Я навещу их и потом поеду гостить к подруге в Фишбахау.
— Никогда не слышал о таком месте.
— Это небольшой город, примерно в шестидесяти километрах от Мюнхена. Я не была там много лет.
— И откуда вы сейчас едете?
— Из солнечной Калифорнии, — улыбнулась она.
Они обменялись еще несколькими фразами, и мужчина одарил ее долгим взглядом. Тедди прекрасно знала, что означают такие взгляды, и не возражала: она знала, что собеседнику есть чем полюбоваться. Высокая, стройная, белокурая и красивая двадцатидевятилетняя девушка привыкла, что мужчины часто на нее заглядываются, и ей это было приятно.
— Может, не будем стоять в коридоре и пройдем в мое купе? Продолжим разговор там, — предложил он.
«Почему бы и нет?» — подумала она, вспомнив неприятного старика.
Они разместились в купе, и Тедди рассказала о своей жизни: о детстве в Силезии, в Восточной Германии, о том, как ее отца начала преследовать тайная полиция Штази, как семье удалось бежать на Запад, о своем переезде в Америку, сперва в Джорджию, затем в Калифорнию. Там она работала в большом отеле в Сан-Франциско, сначала горничной, а позже — администратором номеров.
— А вы откуда родом? — поинтересовалась она.
Он сказал, что сейчас живет в Каире и что у него там конный завод. Он в красках рассказал об экзотическом Египте, пирамидах и пустыне, о разведении чистокровных лошадей, о военной и политической элите Египта, которая приезжала к нему на верховые прогулки, обеды и коктейльные вечеринки. Необычный и роскошный мир, который он нарисовал, пленил воображение девушки. Она сделала несколько забавных замечаний, а он оценил ее остроумие.
В купе заглянул проводник и спросил, до какой станции они едут. К удивлению Тедди, ее собеседник ответил на идеальном немецком языке.
— Вы говорите по-немецки? — заинтригованно спросила она.
— Конечно, я ведь немец. Простите, я ведь до сих пор не представился. Меня зовут Вольфганг Лотц, а для друзей — просто Расти.
— Вальтрауд Нойманн, для друзей — просто Тедди.
Локомотив дал короткий свисток.
— Ну что ж, моя станция следующая. Было приятно познакомиться, — сказала Тедди.
Он как будто поколебался, но все же сказал:
— Может быть, мы еще встретимся? В Мюнхене? — Он достал из
