Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через три дня супруги Лотц и родители Вальтрауд отправились на экскурсию в Западную пустыню. Вернувшись 22 февраля, они обнаружили свой дом в окружении солдат и полиции. Выхода не было. Офицеры Мухабарата надели наручники на Вольфганга и Вальтрауд. Ее родителей также арестовали, но через несколько дней отпустили. Вальтрауд разлучили с мужем и перевели в женское крыло каирской тюрьмы.
Арест семьи Лотц ошеломил всех, кто их знал. Прежние друзья в армии и правительстве отдалились от них. Новость попала на передовицы газет по всему миру, но особенно в Германии. Расследование Мухабарата дало повод для серьезных обвинений. Вольфганга и Вальтрауд обвинили в саботаже и шпионаже в пользу Израиля. Вальтрауд жестоко допрашивали, раздевали, избивали и пытали. Палачи били ее кулаками в живот, пинали по голой спине, мучили другими способами, целыми ночами держали ее в ванне с ледяной водой. Но она не сдавалась и хранила молчание.
В это время в другом крыле следственного изолятора ее муж сознался, что он действительно шпион, что он работал на Израиль и отправлял немецким ученым посылки со взрывчаткой и письма с угрозами по приказу израильской разведки.
По другой версии, Лотцев вовсе не разоблачила секретная служба, а причина ареста была иной. Египет как раз в то время готовился к официальному визиту президента Восточной Германии Вальтера Ульбрихта, и власти решили задержать около сорока проживающих в Каире немецких граждан, которые, по их мнению, могли организовать акции протеста. В их числе были Лотц и Вальтрауд. Соответственно, арест был превентивным, и они должны были провести в тюрьме лишь несколько дней, до отъезда Ульбрихта. Лотц же не знал об этом и подумал, что их с женой разоблачил Мухабарат. Тогда он решил во всем сознаться.
Лотц отвел сотрудников секретной службы к себе домой, разобрал весы в ванной и показал радиопередатчик. Он даже согласился дать по телевидению интервью и рассказать обо всем, что сделал. Однако он продолжал утверждать, что он немец и шпионил в пользу Израиля только за деньги. Адвокат, тайно нанятый Моссадом, прибыл из Германии и присоединился к египетским юристам, которые должны были защищать пару в суде.
Вальтрауд и Вольфганг не знали, что новый рамсад Меир Амит успел слетать в Германию и встретиться с Рейнхардом Геленом, главой германской разведки. Рамсад попросил его «забрать этих двоих», и Гелен сразу же согласился. Его люди в Каире доложили своим египетским коллегам, что «эти двое», чистокровные немцы, связаны с германской разведкой. Египтяне приняли версию о том, что Лотц работает на Германию, и закрыли глаза на некоторые немецкие материалы, утверждавшие, что на самом деле он израильский офицер и шпион Моссада.
Когда супругам наконец разрешили встретиться на несколько минут, Вальтрауд в первый раз увидела, как ее муж потерял самообладание — когда она рассказала ему о перенесенных пытках. Это был худший момент в ее жизни. Она понимала, что их будут судить и либо повесят, либо посадят в тюрьму до конца их дней. Оптимистичная, уверенная в себе женщина вдруг не выдержала.
— Почему мы должны доставить им это удовольствие? — спросила она у мужа. — Давай покончим со всем этим!
Лотц был потрясен: Вальтрауд хотела покончить жизнь самоубийством! Он горячо возражал и в конце концов убедил жену отказаться от этой идеи хотя бы на время. Он пообещал, что скоро ситуация изменится к лучшему, а через несколько месяцев их, возможно, освободят. Взамен она поклялась, что не будет ничего делать без его согласия.
И действительно, дальше их положение улучшилось. Лотцам разрешали видеться почти каждый день и заказывать еду из каирских ресторанов. Однажды их вдвоем пригласили в кабинет к начальнику тюрьмы генералу Муниру Хоролосу, и он под прицелами фотокамер угостил их кофе. Вальтрауд черпала силы и надежду в коротких стихах на английском, которые Лотц для нее писал. Он даже иллюстрировал свои сочинения крошечными рисунками и карикатурами. В стихах Лотц рассказывал о своей безграничной любви и фантазировал о той счастливой жизни, которая ждет их впереди в каком-нибудь красивом и далеком местечке. А в конце каждого стихотворения он непременно приписывал торжественное заявление: «Счастливая чета Лотц снова будет на коне!»
Трибунал по их делу начался 27 июля 1965 года. Лотцы вошли в зал суда, держась за руки, она — в белом платье и темных очках, он — в легком летнем костюме. Им официально предъявили обвинения в шпионаже в пользу Израиля и в отправке посылок со взрывчаткой немецким ученым.
Когда Вальтрауд дали слово, она спокойно и уверенно заговорила о том, как глубоко любит мужа и как мечтает снова быть вместе с ним. Свои показания она заранее согласовала с Вольфгангом и теперь утверждала: «Я простая домохозяйка. Я никогда не шпионила на Израиль и не отправляла ученым никаких посылок со взрывчаткой. Мы с Вольфгангом всего лишь двое влюбленных, которые искренне надеются вернуться к своей спокойной жизни». Она отрицала, что ей было что-либо известно о противозаконной деятельности супруга: якобы она знала только, что он выполняет секретную миссию для НАТО.
— Я понимаю, что моя судьба и судьба моего мужа в ваших руках, — сказала она судьям. — Но что бы с нами ни случилось, я хочу публично заявить, что люблю его сегодня больше, чем когда-либо, и надеюсь, что однажды мы снова будем вместе.
Вальтрауд очаровала публику в суде, но прокурор быстро покончил с эмоциональным подъемом.
Он потребовал для обоих смертного приговора.
Вальтрауд пришла в ужас.
Однако 21 августа суд приговорил Вольфганга Лотца к пожизненному заключению, а Вальтрауд — к трем годам тюрьмы.
6. Свобода!
«Меня зовут Вальтрауд, но для друзей я просто Тедди», — обратилась блондинка к Марсель.
После суда Вальтрауд отправили в тюрьму Аль-Антар. В тюрьме к ней и ее мужу было особое отношение. Им разрешали обмениваться письмами и сообщениями, а также проводить один час в день вместе. Через некоторое время Вальтрауд попросила, чтобы ей дали возможность умываться каждый день, и ее перевели в камеру к другой заключенной — это была не кто иная, как Марсель Нинио. «Однажды в 1967 году в дверях моей камеры появилась молодая женщина, высокая, белокурая и красивая, и представилась как Вальтрауд, она же Тедди», — вспоминала Марсель.
Сначала Марсель не нравилось
