— Может, сожжём этих истуканов? — громко спросил Саша. — Они деревянные, сгорят без остатка.

Степан в сомнении покачал головой.

— Мне кажется, не стоит этого делать. Никто не знает, чем это кончится.

Когда они вернулись, вода в котелке уже закипела. Поели без аппетита, убрали за собой мусор. Остаток дня просидели на крыльце, наблюдая за лесом и за деревянными идолами. Обсуждали, что делать дальше, но не пришли к единому мнению. Степан настаивал, что этот день они должны провести здесь, в доме. Он надеялся, что может кто-то вернется из группы Павла. У остальных уверенности в этом не было. Все помнили руку на берегу и прекрасно понимали, что человек с такими увечьями выжить не может. И совсем уже было непонятно, как рука могла двигаться.

Опросили девочек, откуда она вообще появилась, но те не смогли прояснить ситуацию. То ли она выпрыгнула из реки, то ли упала с неба, они не заметили. Просто в один далеко не приятный момент девушки услышали крики чаек. Они стаей летали над чем-то, что слабо шевелилось на камнях, и громко кричали. Заинтересовавшись, девушки подошли поближе и, к своему ужасу, увидели страшный предмет.

— Там рядом траншея, — задумчиво произнес Степан, — если рука могла двигаться, то она могла… эммм… доковылять до реки из леса, с той стороны, куда ушли ребята…

— Даже если не принимать во внимание тот факт, что рука вела себя как живая, тут много непонятного. Какое животное могло это сделать? — помолчав, спросил Гена. — Скорее всего, оно разорвало тело Павла на куски. А наш начальник безопасности был очень крупным мужчиной. Если животное напало, то неужели остальные трое просто сбежали? Не могли ребята так сделать, они с Павлом огонь и воду прошли… Господи боже мой, а это животное не может к нам наведаться? Сюда, в дом…

— Это не животное, — решительно ответил Степан, — это та чёрная тьма, которую видел Андрей. И сюда она не придёт, её сдерживает эта траншея. Не знаю как, но не позволяет перейти на эту сторону.

— Так не бывает, — помотал головой Костя, — ты какой-то бред несешь. Смешно слушать.

Он вскочил со своего места, прошелся по террасе, глубоко засунув руки в карманы.

— Ребята, — он остановился и сверху посмотрел на сидевших, — вы правда в это верите? Чёрная тьма, шагающие деревянные идолы…

Гена смотрел в сторону, Саша отвел глаза, и только Вероника подняла полный тоски взгляд на парня.

— Лично я верю в то, что мы уже все умерли. Разбились на камнях, там, на реке… А это наш личный персональный ад…

Воцарилось молчание. Тишина была невыносимой, и Андрей открыл было рот, чтобы нарушить это тягостное безмолвие, как вдруг Саша схватил его за руку.

— Ребята, вы слышите? — он поднял вверх палец и к чему-то прислушался.

Все с удивлением посмотрели на него. Андрей послушно повертел головой, вслушиваясь в окружающие звуки, и сначала ничего нового не разобрал, но вдруг сквозь шелест листьев и едва слышимый рокот реки до него донесся слабый перезвон. Словно маленькие колокольчики нежно прозвенели под действием ветра. Он открыл рот, но его опередила Лида.

— Колокольчики! — воскликнула она, — ты про это?

— Да, — Саша отпустил руку Андрея, поднялся с пола и одним махом перемахнул через перила.

— Да что ж такое? — приглушенно воскликнул Степан, — кто-нибудь меня тут будут слушать, в конце концов?!

Андрей торопливо встал и пошел вслед за другом. Почти одновременно они подошли к высокому разлапистому дереву, низко, почти до земли опустившему свои ветки.

— Где-то здесь, вроде… — рассеянно произнес Саша, раздвигая ветви.

— Вот они, — произнес Гена за его спиной и протянул руку вперед.

На одной из веток, на толстой ее части, висела связка металлических жетонов. Они были прикреплены к металлической цепочке, состоящей из круглых блестящих бусинок, и, ударяясь друг о друга, издавали тот самый мелодичный звук, который услышал Саша.

Андрей протянул руку и взял один из жетонов.

— ВС России, С-485159, - прочитал он и перевернул жетон, — Смирнов Андрей Николаевич, тут еще группа крови и какие-то цифры… И еще что-то процарапано, не видно… Ген, отойди, а то свет заслоняешь. Кстати, жетонов четыре штуки.

— Ребята, — благоговейно прошептал Саша, — а ведь это те самые военные, которые разбились на вертолёте. Видимо, они добрались сюда, помните, верёвка свисала? Но неужели они все умерли? Наверное, были ранены, их донесли сюда и здесь они скончались. А зачем жетоны снимать? Ведь они для этого и предназначены, чтобы трупы можно было опознать.

— Скорее всего, тела вывезли, — пожал плечами Костя, — а жетоны повесили на дерево как память, вместо венка. Мне кажется, военнослужащим два жетона выдают, один можно снять с тела, если сразу нельзя вывести, а второй остаётся. Но это не точно, могу что-то напутать.

Не смотря на просьбу Андрея, ребята не отходили, а толпились рядом, пытаясь рассмотреть жетоны. Снять их с дерева не получилось, из-за давности времени плоть дерева разрослась поверх цепочек, а разорвать тонкую связку бусинок Андрей посчитал кощунством. Близоруко сощурившись, он изучал каждый жетон, и, скорее больше нащупал пальцами, чем увидел, что на каждом еще дополнительно процарапана цифра. На одной — 1, на двух — 2, и на последнем, четвёртом, — 3. Что это значило, никто не знал.

Андрей выпустил связку жетонов и отошел от дерева. Ему было грустно. Подняв голову, он увидел, что Степан смотрит на него. Поймав взгляд, инструктор чуть качнул головой вправо, предлагая отойти. Заинтересованный, Андрей пошел вслед за ним.

— Ты думай о них, как о памяти, — сказал Степан, и Андрей сначала не понял, о чем речь и оглянулся на связку жетонов, полагая, что инструктор говорит о них. Но тут же увидел, что тот держит часы, снятые с руки на берегу, и с досадой поморщился. Степан продолжил:

— Павел погиб страшной смертью, но, хоть я его и мало знал, думается, что он был хорошим человеком и верным другом, и брезговать его вещами это полный зашквар. Держи, и вспоминай его живым.

Он сунул часы в руки Андрея и отошел к остальным. Тот повертел их в руках