Еще тут везде была еда.

Полные орехов миски стояли прямо на улицах, в витринах золотились бочонки с медом, а на столах, в стеклянных чашах, благоухали цветы. Алисе мучительно хотелось съесть хоть один. Всего один – что в этом страшного?

Так она и сказала Оливеру.

– Это не еда, – ответил мальчик, – а декорации. Люди в Итакдалии не едят цветы. Они питаются животными.

– Животными! – закричала Алиса, с содроганием вспоминая ференвудских коров, овец и птиц. Горожане жили в мире со всеми разумными существами, лишь время от времени заимствуя у них молоко, мед и яйца. Для них было немыслимо нарушить дружбу с созданиями более древними и мудрыми, чем они сами. Неудивительно, что Алиса была в ужасе. Неожиданно она вспомнила волосы Оливера – волосы цвета серебристой сельди – и обличительно ткнула в него пальцем.

– И ты тоже? Признавайся! О, бедная рыбка!

Оливер залился краской.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотал он, откашлявшись. – В любом случае тебе запрещается тянуть в рот еду – в этой и любой другой деревне, – пока я не разрешу.

Алиса нахмурилась.

Оливер нахмурился в ответ.

– Помнишь, что я тебе говорил? – сказал мальчик. – Что нам нельзя нарушить ни одного правила, если мы хотим найти твоего отца?

Алиса кивнула.

– Так вот, это первое. Не нарушай его.

– Ладно, – ответила девочка, поджимая губы и почти ненавидя Оливера.

Они тихо пробирались по деревне, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Прохожие едва удостаивали их взглядами, и Алиса была благодарна им за это. Девочка старалась не думать, как ужасно выглядит в прополосканных морем юбках и с волосами, полными соли. Коса превратилась в лохматое туманное облако, утренний наряд потерял остатки презентабельности, но жителям Дремоты, кажется, не было до этого никакого дела. Постепенно Алиса догадалась, что они ее толком и не видят.

В темноте все прохожие были на одно лицо.

– Пришли, – наконец сказал Оливер, указывая на женский туалет. В действительности это был маленький деревянный сарай, затерянный среди темноты, но когда Алиса смерила мальчика изумленным взглядом, тот лишь пожал плечами.

Поэтому она молча прошествовала в «дамскую комнату» – тик-ток, тик-ток, – а потом обратно.

Прежде чем присоединиться к Оливеру, Алиса отряхнула юбки, разгладила блузу и в целом сделала все, чтобы привести себя в божеский вид. Мальчик терпеливо дожидался ее на углу. Алиса прочистила горло.

– Ну, я готова.

Оливер бросил на нее быстрый взгляд.

– Как ты себя чувствуешь? Все еще хочешь есть?

– Да, ужасно.

– Отлично, просто отлично. Идем? – И он указал на главную дорогу.

– И куда мы теперь? – поинтересовалась Алиса, стараясь не отставать от его размашистых шагов.

– Пока мы здесь, нужно забрать кое-что важное. Будем надеяться, что оно там же, где я его оставил.

– И что это?

– Карманная книга.

Алиса рассмеялась:

– Боишься, что путешествие окажется таким скучным?

Оливер нахмурился:

– Не понимаю тебя.

– Ох, Оливер, – и Алиса закатила глаза. – Ладно, добудем тебе хоть десяток карманных книжек, если ты такой книгочей.

Мальчик явно был сбит с толку, но решил не отвечать. С каждым шагом, пока они шли по городу, он казался все более раздражительным и напряженным. А вот Алиса наконец-то расслабилась. Девочка шлепала босыми ступнями по булыжным мостовым и старалась всецело находиться в настоящем моменте, глубоко вдыхая запахи и впитывая краски этой земли. Вдоль дорог горели фонари, небо лучилось светом и силой, и все же Алиса с трудом видела дальше нескольких метров. Ночь закруглила края, размыла силуэты и притушила блики. Девочка пыталась не отставать от Оливера, но эти усилия приводили лишь к тому, что она поминутно в кого-то врезалась, а потом тратила вдвое больше времени на извинения. В воздухе витал аромат кардамона, а розовые щеки прохожих так приветливо круглились в улыбках, что Алисе захотелось остаться тут навечно.

К сожалению, Оливер и слышать об этом не пожелал.

– Но это несправедливо, – расстроилась Алиса. – Вдруг мы найдем здесь подсказки, куда ушел папа? Мы проделали такой путь… Надо хотя бы опросить местных! Если папа здесь был, мы должны зайти в те же магазины, что и он, забраться на те же деревья, что и он, подстричься у того же парикмахера, что и…

– Это абсолютно исключено, – перебил ее Оливер. – И перестань настаивать, пожалуйста. Я уже знаю, где твой отец. Никакие подсказки нам не нужны. Ты не понимаешь, как важно…

– Но…

– Это, в конце концов, небезопасно! – прошипел Оливер, выходя из себя.

– Небезопасно? Зайти в магазин? Перекинуться парой слов с соседями?

– Именно! Совсем, совсем небезопасно! Нам ни при каких обстоятельствах нельзя выходить на свет. – И Оливер, остановившись, резко обернулся к девочке. – Неужели ты не понимаешь?

– Нет, не понимаю, – отрезала Алиса, выдергивая ладонь из его руки. – Ты невыносим. И я так устала от твоих секретов, что могу уснуть стоя прямо тут.

– Но…

– Понятия не имею, что за игру ты ведешь, Оливер Ньюбэнкс, но, подставив руку под светливень, могу поклясться: если ты немедленно не перестанешь изображать высокомерного индюка и не начнешь отвечать на мои вопросы, я найду самое глубокое озеро, засуну тебя в него, и тогда… – Алиса выразительно ткнула его пальцем в грудь. – Тогда от твоей пустой головы будет хоть какой-то толк!

Оливер покраснел до ушей.

Всю предыдущую дорогу его самомнение решительно брало верх над смирением, но теперь они наконец воссоединились. По всей видимости, встреча оказалась болезненной. Оливер с усилием сглотнул и отвел взгляд.

– Ладно, – сказал он. – Ладно. Прости. Но давай сперва найдем спокойное место. У нас мало времени, но я постараюсь рассказать тебе все, что стоит знать.

Мальчик с тревогой огляделся по сторонам.

– И пожалуйста, – взмолился он, – во имя всего святого, говори тише.

Алиса вздохнула.

«Ладно, так и быть», – почти сказала она.

«Идем за этой твоей книгой», – почти сказала она.

«Уговорил, не стану топить тебя в озере», – почти сказала она.

Но не сказала. Алиса была унижена, обижена, боролась с собственным упрямством и смотрела только на Оливера. Ничего удивительного, что стоило ей раскрыть рот для примирительной фразы, как она с размаху врезалась в очередного прохожего.

Последовали многочисленные извинения.

Воздух наполнился торопливыми «прошу прощения», «ой, как неловко» и «боже, какая я неуклюжая». Алиса поднялась на ноги (разумеется, без помощи Оливера), отряхнула юбки и уже принялась приглаживать волосы, когда впервые как следует рассмотрела причину своего падения.