Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Каждое утро спрашивает, даже после церкви, – довольно говорила мама, словно только этого я и заслуживала в качестве жены.
Тетушка – моя свекровь. Так почему бы ей просто мне не позвонить? Я не стала задавать маме этот вопрос, боясь разозлить. Мы уже давно столь дружелюбно не болтали, не хотелось все портить: по вечерам, искупавшись, поужинав и освободившись от забот, я начинала по ней скучать. Под конец мы договорились созвониться на следующий день.
Затем настал черед Мавуси: мы тоже обменялись последними новостями. Ей не терпелось закончить учебу и выйти замуж за Йао, хотя они и так жили в одном общежитии, в пяти минутах друг от друга, и каждый вечер вместе ужинали. В последнее время сестра все меньше говорила об отношениях с Йао – скорее всего, не желая напоминать мне о моей неприятной ситуации с мужем.
– Он не приходил? – спросила она.
– Эли?
– Ага.
– Пока нет. Только звонит. Каждый день. На этом все.
– Хм, куда-то уезжал?
– Нет! Он прямо здесь, в Аккре, со мной – дышит тем же воздухом, что и я, но прошло почти два месяца – и ничего. Уже не знаю, сколько еще продержусь.
– Может, сходить к нему домой?
– А?
– Йайа говорила, что он живет неподалеку, верно? Вот и сходи туда.
– Ну, схожу я к нему, что дальше? А если он разозлится? Если нажалуется своей матери, что я буду делать? Нет уж, мне проблемы не нужны.
– Тогда остается только ждать, когда он сам к тебе приедет.
Затем я упомянула, что позже пойду в гости к Эвелин, и подруга посоветовала мне в разговоре с ней следить за языком.
– Ведь ты понятия не имеешь, что она из себя представляет. Я слышала, Ганьо ее недолюбливают.
– Когда слышала? Кто тебе сказал?
– Йао дружит с одним из ее двоюродных братьев – они учились вместе. Почему, как думаешь, она не пришла на твою свадьбу? Ведь жена Фреда пришла.
– Слава богу, я к ней не свататься иду, – рассмеялась я.
Совет сестры, несомненно, был дельным, но совершенно излишним. Я и так ни с кем в Аккре не обсуждала свою личную жизнь, даже с Сарой или с другими подмастерьями. В кои-то веки мы с мамой придерживалась одного мнения: не доверяй чужим намерениям, каким бы добрым ни казался человек.
Когда я позже постучалась в соседнюю дверь, Эвелин встретила меня с широкой улыбкой, одетая в столь короткие шортики, что выглядывала часть задницы, и обтягивающую майку, сквозь которую выпирали соски. В таком наряде она напоминала подростка. Мне стало любопытно, сколько ей лет.
Планировка квартиры в точности повторяла мою, да и обстановка не сильно отличалась. На кофейном столике в гостиной стояла бутылка вина и набор лаков для ногтей. В воздухе витал едкий аромат ацетона.
– Я только что перекрасила ногти на ногах. – Она плюхнулась на диван и закинула одну ногу на стол, демонстрируя аккуратно нанесенный глянцевый фиолетовый лак.
– Очень мило, – одобрила я.
– Спасибо. Что тебе налить? – Она потянулась за бутылкой на столе. – Хочешь вина?
– Нет, спасибо, – поспешила отказаться я.
– Тогда сока? Воды? – Ее губы слегка изогнулись в улыбке.
– Воды можно, спасибо.
– Ну что за гость-то такой, который пьет одну воду? – посетовала Эвелин, направляясь на кухню. – У меня есть булочки, не хочешь? – Я покачала головой. – Ох, ну хотя бы пирожные попробуй, они просто божественные! – настаивала хозяйка, затем открыла белую коробку, лежащую на островке с мраморной столешницей, и выложила на тарелку несколько пирожных.
Когда она поставила передо мной угощения вместе со стаканом воды, я ее поблагодарила.
– Ну, как ты тут обживаешься? – спросила она.
– Хорошо, – коротко ответила я, давая четко понять, что не намерена с ней ничем делиться.
– Как учеба? – Очевидно, Ричард многое ей обо мне рассказывал.
– Тоже хорошо.
– Ну, здорово. Сара – прекрасный модельер, она и мне пару нарядов сшила. Вот только расценки у нее – закачаешься.
– Да, она настоящий мастер своего дела, – кивнула я. О расценках я знала недостаточно, чтобы комментировать, а даже если бы и знала, не стала бы перед незнакомкой критиковать свою работодательницу и учителя в одном лице.
– Аккра тебе нравится? – продолжала выспрашивать Эвелин, взяв со стола пульт и включая телевизор. По спортивному каналу шел футбольный матч.
– Нравится, тут хорошо.
– Здорово, – улыбнулась она. – Знаешь, когда-то и я была таким же новичком в Аккре, как и ты. Только мне не посчастливилось иметь все это, – она махнула рукой, показывая на квартиру.
– Правда? – удивилась я, с трудом представляя эту состоятельную женщину кем-то другим.
– Да-да. Мама отправила меня жить к дяде, он обещал устроить в школу, но вместо этого они с женой решили сделать из меня няньку и прислугу в одном лице. Прямо как в нигерийских фильмах.
– Да ты что! И как же ты выбралась?
– Сбежала. Некоторое время жила у друзей, ночевала на кухнях, а однажды даже в киоске на рынке. А потом встретила мужчину, который подобрал меня с улицы – его супруга жила в Кумаси – и отдал в школу. Конечно, пришлось расплачиваться натурой… Ты ведь понимаешь, в этом городе бесплатный только сыр в мышеловке.
Я внимательно слушала, распахнув глаза.
– В общем, – продолжала Эвелин, – я знаю, каково быть одной в незнакомом месте.
Внутри поднялась волна возмущения – с чего она взяла, что я одна? Впрочем, я промолчала.
Не дождавшись моей реакции, Эвелин переключила внимание на экран, где играли команды премьер-лиги. Я взяла одно из пирожных и изучила радугу цветов в глазури. Интересно, какое оно на вкус под всей этой сладкой помадкой?
– Любишь футбол? – Хозяйка вновь повернулась ко мне.
Жуя, я только покачала головой.
– Что хочешь посмотреть?
Я проглотила пирожное и ответила, что и матч сойдет.
– Так как ты со всем справляешься? – спросила она.
– Со всем?
– Да, с Эли и Муной.
– Муной?
– Ну, с Эликема… э-э, с той… женщиной.
Значит, либерийку звали Муной? Я несколько раз прокрутила имя в голове и пришла к выводу, что оно мне положительно не нравится. Что за имя такое, Муна? Похоже на груду хлама, на мусор, который швырнули на пол и оставили там. На человека, который забился в угол, а изо рта стекает струйка слюны.
– Ричард тебе все рассказал?
– Ага. Очень жаль, что ты очутилась в такой ситуации. – Ее взгляд выражал сочувствие – наигранное, надо полагать. – Так что собираешься делать?