Киллиан задумался. Конечно, велик был шанс, что проклявший выставил какое-нибудь заведомо невыполнимое условие, с которым бедная девочка из разрушенного особняка не справилась.

«Но ведь в любом случае вернуть проклятие тому, кто его создал, будет справедливее, чем повесить на ни в чём не повинного беднягу».

– Делать нечего, будем искать проклявшего, – подвёл он итог разговору и повернулся снова к Айвору: – Поможешь мне?

Фейри трагически вздохнул и развел руками:

– А куда мне деваться? Отговорить ведь тебя не получится, я правильно понял?

– Нет, – улыбнулся Киллиан.

– А помнишь, кто и когда тебя проклял? Тебе дали какой-то предмет, может, подвели к человеку? – начал расспрашивать Айвор. – Ты упоминал о некой девочке в белой паутине.

– Не помню, – признался Киллиан, подумав немного. Последние несколько часов были как в густом тумане – смутные, неясные образы, похожие больше на тени, разбежавшиеся от бледного свечного огонька. – Кажется… Кажется, там ещё была старуха с белыми зубами. Как жемчуг… Она отвела меня куда-то, через парк. Но вот куда – я не помню.

– Я так и думал, – мрачно откликнулся Айвор и начал медленно обходить компаньона посолонь, не спуская с него пристального взгляда. – Даже немного жаль, что всю твою одежду мы сожгли – есть у меня приятели, которые могут ниточку дурного колдовства размотать по запаху. 

Морин заглянула в камин, поворошила угли кочергой – и хмыкнула:

– Ой, не всё сгорело! Глянь, сколько там золота лежит – старые монетки, такие при моей бабке чеканили… Ты не бойся, смотри, оно теперь чистое.

Услышав о золоте, Айвор тут же сунулся к камину, начал ворошить угли и золу прямо голой рукой и, к удивлению Киллиана, вскоре действительно накидал на пол перед решёткой десятка два кругляшей, толстеньких и блестящих. Морин тут же разделила их на две неровные кучки и большую подвинула к себе кочергой:

– Это моё! – заявила колдунья решительно. – Сойдёт за плату, в счёт долга, – подмигнула она Киллиану и подтолкнула к Айвору три оставшиеся монетки: – А этого тебе хватит.

– Так мало? – разочарованно протянул фейри, и Морин, фыркнув, стукнула его по руке кочергой, выбивая ещё одну монетку из рукава. – Ну, ладно, ладно, уговорила. Деньги эти и впрямь сейчас редки. Я даже знаю, у кого можно поспрашивать о них.

– Думаю, что нужно сначала вернуться туда, где вы меня нашли, – вклинился в разговор Киллиан. – Я огляжусь по сторонам и наверняка чего-нибудь вспомню… Айвор, а давай прямо сейчас пойдём?

Фейри закатил глаза.

– Вечером? Через полгорода? 

– Ну да.

– Зная, что колдуньи и злые духи к ночи получают наибольшую силу?

– О, значит, и у тебя силы возрастут? – искренне обрадовался Киллиан. Нив хихикнула ему в плечо.

– Что значит «и у меня тоже»? – возмутился Айвор. – Вот она, человечья неблагодарность!

– Значит, ты согласен? Если не хочешь, я могу и один пойти…

– Нет уж, бессовестный мой друг, – не на шутку рассердился Айвор и нахмурился. Одолженный сюртук воинственно встопорщил воротник – и резко вывернул рукава, заставляя Киллиана крепко-накрепко обнять самого себя. – И прикуси-ка язык, сквернословием тебе меня не переубедить. Морин, милая, можно у тебя это позаимствовать? – галантно поклонился он колдунье, указывая на шаль, пока Киллиан дрыгал ногами, пытаясь вывернуться из сюртука. Бесполезно – только полы сильнее задирались, заставляя Нив заливаться жарким румянцем. – Вот спасибо. Нив, оборачивайся – повезём нашего героя домой.

И, укутав Киллиана огромной, как простыня, жаркой шалью, Айвор взвалил его себе на плечо и вслед за келпи вышел из дома, напоследок звучно чмокнув Морин в губы.

Колдунья вздохнула, трепеща ресницами, и тихим просьбам Киллиана о помощи не вняла.

Только оказавшись дома, Киллиан понял, насколько устал. Стоило Айвору наконец поставить его на пол и отозвать хищный сюртук, как ноги подкосились, и даже пушистая шаль Морин не смягчила позорного падения. Фейри обидно хмыкнул, затянул двери и окна тисовыми лозами и ушёл в спальню, оставив компаньона на руках у причитающей Нив. Келпи, ворча и поминая неугомонного «батяню», приволокла здоровенную лохань с речной водой, затем принесла на вытянутых руках ведро кипятка с плиты. С точки зрения Киллиана, даже после этого купальня получилась холодноватая, но его мнения как раз никто не спрашивал – макнули, как котёнка, с головой, а потом пихнули в руки брусок душистого розового мыла и приказали «ни в коем случае не утопнуть».

– Нив, ты меня ненавидишь, что ли? – риторически вопросил Киллиан. – Я спать хочу, а ты…

– Вода с людей всякую пакость смывает, а уж эта вода – тем более, – пробурчала служанка, отворачиваясь. – И вообще, от тебя лисами несёт… извиняюсь.

До кровати в итоге Киллиан еле дополз, а проснулся уже после полудня. Айвор, отвратительно бодрый, сидел на шкафу и грыз наисвежайшее, будто только что сорванное с дерева яблоко с зелёным листочком – хотя до первого урожая оставалось ещё месяца два, не меньше. Нив, как всегда, лохматая и в платье наизнанку, накрывала на стол, выставляя тарелки одну за другой – с картофельными оладьями, с хлебом, с поджаренными помидорами, плошки с джемом и с белёсой массой неприятного вида.

– Рыбно-грибной соус к оладьям, – вкрадчиво подсказал Айвор, проследив за взглядом компаньона. – Ты не бойся, мой дорогой друг, кушай всласть. Тебе нужно восполнять силы, а готовит наша обворожительная Нив – просто пальчики оближешь. Да?

Келпи смущенно кивнула. Киллиан получше запахнул халат и присел на край стула, с опаской подвигая к себе тарелку. Впрочем, скоро здоровый аппетит пересилил нездоровые сомнения, и на радость Нив тарелки стали пустеть. Айвор тем временем спрыгнул со шкафа, отряхнул сюртук от пыли и начал вещать, расхаживая по комнате вокруг стола:

– Итак, мой милый друг, пока ты спал и любовался во сне прекрасными девами, синими озёрами и тучными пастбищами, я навестил некоторых своих друзей. И за скромную плату – у нас теперь, кстати, на один золотой меньше – они любезно рассказали мне, откуда могли взяться эти старые монеты. Судя по тому, что монеты всего несколько раз переходили из рук в руки, кто-то нашёл клад… Очень старый клад. Один мой друг… Я упоминал о том, что он колдун?

– Получше тебя? – не удержался Киллиан от шпильки, и Айвор поджал губы.

– Вообще – нет, но к некоторым вещам он более чуток, – нехотя признал он. – Так вот, он сказал, что видит на этих монетах три тени. Первая – тень большого огня. Вторая – тень двуглавой башни. И третья – тень мертвеца.

Слушая его, Киллиан сам не заметил, как умял целую тарелку оладий и подложил себе ещё, на радость Нив.

– Хочешь сказать, что корень проклятия может быть в тех монетах?

– Корень проклятия? Нет, – задумчиво откликнулся Айвор, откладывая надкушенное яблоко на край стола. – Но монеты определённо с ним связаны. Как – попробуем узнать сегодня. Так что готовься к выходу, друг мой. У нас много дел… если, конечно, ты не передумал. Морин заправила нить в ткацкий станок, и к вечеру полотно на рубаху будет готово.