– Так я чего на книги-то отвлекался? Потому что не люблю, когда меня за дурака держат. Чинил я боты поначалу исправно, деньги-то нужны, да и другую работу лень искать, а потом гляжу, фигня какая-то вытанцовывается – утром застежку на туфле починю, а к обеду администраторша опять мне эту туфлю тащит. Я же вижу – та же самая и опять с поломкой! Сволочи! И так со всей обувью. У кроссовок полоски отклеились, я приделаю, вечером та же пара у меня на столе – кожа на мыске оторвана. Или замок у сапога отвалился – починю, а вечером у того же сапога заклепки нет…

Кочкин задумался: получалось, что кто-то намеренно портил обувь. Зачем? Кому-то мстил конкретно или хотел подорвать работу всего магазина?

– Я что, дурак одно и то же чинить? – возмущенно продолжал Семен Федорович, высыпая из шуршащего пакета на стол остатки раскрошившегося печенья. – Назло, назло мне это они устраивали! Им, небось, казалось, что мне заняться нечем, слишком много свободного времени! Ну, я и бойкотировал такое свинское отношение к своей персоне – читал книги и чинил только ту обувь, которая поступала со склада, а ту, что приносили из зала, откладывал в сторону. Вот вы человек умный, рассудите по справедливости: разве можно так поступать с интеллигентом, да еще с таким многомудрым, как я?

– Нельзя, – буркнул в ответ Максим Григорьевич.

С Курочкиным он не был согласен: не стала бы администрация магазина портить обувь только для того, чтобы насолить зазнавшемуся мастеру. Нет, скорее всего, в суматохе они и не понимали, что носят Семену Федоровичу одни и те же туфли и сапоги, не понимали, что некто целенаправленно старается подпортить репутацию «Коллекционера». Зачем, зачем? Пока на этот вопрос ответа не было. Придется еще раз навестить директора магазина.

– Вот и я о том же, – чувствуя поддержку, выпятил грудь Курочкин. – Так что уволили меня незаслуженно. Может, мне на них в суд подать, как думаете?

– Будьте выше этого, – посоветовал Максим Григорьевич и, спеша в магазин, поднялся со стула. – Про третьеклассника Витю не забудьте, пожалуйста, – напомнил он, выходя в коридор.

– Конечно, конечно, не сомневайтесь, и ластик, и линейка – все будет в лучшем виде, – заверил Курочкин.

Около магазина «Коллекционер» Максима Григорьевича постигло разочарование – на дверях висела табличка с удручающей надписью «Закрыт по техническим причинам». Потоптавшись у витрин, Кочкин постучал по стеклу, но никакой реакции изнутри не последовало.

– Придется завтра опять приезжать, – сказал он себе и направился к «восьмерке». Взгляд упал на вывеску «Ваш стоматолог», украшавшую один из подъездов коричневого кирпичного дома. По спине пробежал холодок, а челюсть заныла – решиться так сразу на поход к врачу Максим Григорьевич не мог. Дав зубу еще один шанс вылечиться самостоятельно, он сел в машину.

* * *

Отправив только что поглаженную стопку постельного белья в шкаф, Капитолина Андреевна засеменила к столику у окна. Мягкие кожаные тапочки шуршали по полу, настраивая на рабочий лад. Пышная грудь колыхалась от волнения, а лицо выражало глубокую задумчивость. Тяжело, очень тяжело было в последнее время искать невест для сына, создавалось впечатление, что свободные женщины просто закончились.

Капитолина Андреевна села за стол, раскрыла записную книжку, которая больше походила на толстый журнал, и стала листать страницы, раздумывая, кому бы лучше позвонить. Подруг и знакомых было много, но все они уже давно поделились имеющимися в запасе перспективными невестами и в последнее время только разводили руками и утешали. Капитолина Андреевна даже разработала собственную методику, облегчающую обзвон, – ставила галочку около номера телефона подруги или родственницы, сосватавшей хоть какую-нибудь одинокую женщину, и начинала перекличку с тех, кто галочками не радовал.

– Никто ничего не хочет делать, – изрекла она, хмурясь. Толстый палец пополз по строчкам и остановился напротив фамилии, написанной жирными фиолетовыми чернилами. – Теркина Нина Ильинична… Так, так – всего одна галочка. Позор, вот так мы помогаем друг другу, а еще одноклассница называется!

С Теркиной Капитолина Андреевна перезванивалась редко, а уж та ей вообще не звонила – боялась властную Кочкину и вздрагивала, услышав ее голос.

– Алле, алле, – настойчиво стала повторять Капитолина Андреевна, набрав номер. Гудки ее ничуть не смущали.

– Слушаю, – раздалось через минуту.

– Нина, добрый вечер, узнала?

– Капа, ты? Конечно, узнала, – голос одноклассницы стал немного визгливым.

– Ну, что у нас там с невестами? Максимушка до сих пор не встретил свою единственную и неповторимую, не знаю, что и делать. – Капитолина Андреевна поджала губы и свободной рукой стала приглаживать короткие волосы. – Ты же знаешь эту мою беду, ведь никто стакан воды мальчику на старости лет не принесет. Могу ли я жить спокойно, когда мое золотце так одиноко?!

– Я бы тебе с радостью помогла, но нет у меня подходящих знакомств. – Нина Ильинична внутренне задрожала, боясь, что на нее сейчас обрушится вулкан гнева.

– Ты уж, голубушка, там как хочешь, а чтобы в ближайшие две недели кандидатура была, не расстраивай меня, пожалуйста.

Получив клятвенные заверения, что кандидатура будет и, кто знает, может, даже и не одна, Капитолина Андреевна положила трубку и загрустила. Третировать одного сына было скучно, ей до ужаса хотелось заполучить невестку и потом часами обсуждать с теми же самыми подругами и родственниками, что ее сыночка окрутила фурия, которая даже котлет толком нажарить не может. Точно услышав мысли неугомонной женщины, мечтающей стать свекровью, зазвонил телефон.

– Капуля, милая, это ты? До чего же я рада тебя слышать, – заверещала двоюродная сестра, – как Максим, все в порядке?

– В каком еще порядке, – заворчала Кочкина, фыркая. – Один ведь на свете останется, а никому и дела нет! Как подумаю об этом, так сердце щемит, ведь он кровиночка моя родная.

– Так я же по этому поводу и звоню, записывай. Подруга презентовала одну мадам, тридцать пять лет, замужем не была, массовиком-затейником работает на свадьбах и похоронах, поет, танцует и, кажется, вяжет крючком.

– А на похоронах-то она что делает? – изумилась Кочкина, хватая ручку и бумагу.

– Причитает, плачет, речи толкает и деньги с родственников собирает. – Двоюродная сестра продиктовала адрес и добавила: – Я-то всех нюансов не знаю, сами там разберетесь, ну ладно, прощаюсь, мне еще в магазин до закрытия успеть надо.

Капитолина Андреевна счастливо улыбнулась и мысленно похвалила родственницу – никто столько кандидаток, как она, не предоставлял. Отправившись на кухню разогревать ужин – с минуты на минуту должен был прийти Максимушка, она стала обдумывать, как бы сагитировать сына на поход к предполагаемой невесте. Последнее время он что-то сердился и был немногословен, отказывался забегать на ужин, и сегодня только необъяснимым чудом удалось уговорить его заехать на часок.