Бедняга Вадим спал, облокотившись на руль. Я открыла дверцу и легонько дернула его за ухо:

— Э-эй, маленький. Тебе домой не хочется поехать?

— Ну ты и запропала. Я уж не знал, что и делать. Волноваться устал. Где ты ходишь? Даже адреса не оставила.

А я уже уютно устроилась на пассажирском сиденье:

— Поехали?

— Куда теперь?

— А теперь домой. И, пожалуй, я тебя даже на кофе приглашу.

— О, майн готт! Заслужил наконец-то.

Машина, мягко шурша шинами, катила по мокрому асфальту. Тарасовские улицы были пустынны, скорость — приличной, аж дух захватывало. Мне нравилось, как Вадим вел машину. Красиво.

Я много раз наблюдала за водителями: кто-то как на ишаке едет, ухватившись за руль, как за вожжи; кто-то, дергаясь и поливая встречные и попутные машины и их содержимое отборным матом; кто-то робко и неуверенно, постоянно теряясь на светофорах и стараясь пристроиться в хвост к более или менее солидному покровителю, чтобы тащиться за ним и горя не знать (это для моей подруги Ленки характерно).

А этот словно за рулем родился и вырос. И вообще я стала замечать в нем все новые и новые положительные черты. А может, моей душе просто захотелось романтики? Одним словом, на кофе я его пригласила-таки.

Жутко люблю покомандовать и покапризничать немного, особенно в том случае, если есть на то очень веские причины, как, например, фингал.

Я больна, и за мной надо поухаживать, решила я, попросив Вадима сварить кофе, а сама нырнула под душ.

Да он и не возражал, поскольку был счастлив уже тем, что его пригласили в дом. Надо, кстати, поинтересоваться, сколько ему лет. Что-то уж больно наивный, прямо как ребенок.

Но через некоторое время я как-то подзабыла об этом. Поскольку все-таки очень приятно ощущать себя женщиной. А уж этот мальчик расстарался.

Когда я вышла из ванной, меня ждал прекрасно приготовленный кофе. Шарман. Мне нравится. Я прошла в комнату и опустилась в кресло: надо же дух перевести. Мой взгляд упал на мешочек с косточками, лежавший на журнальном столике. Те самые косточки, которые все на свете знают. Рука сама потянулась к ним.

— Мадам, прикажете подавать?

Лопух. Все очарование на некоторое время исчезло:

— Не мадам, а мадемуазель, — поправила я.

— Извиняюсь, — он на пару секунд испарился и тут же возник вновь в проеме двери, теперь уже с подносом, на котором стояли чашечки с кофе и сахар.

— Прошу вас, сударыня.

Слово «мадемуазель», вероятно, оказалось для него слишком длинным.

Вадим поставил поднос на столик. Восхитительный аромат кофе прямо пленил меня. Я подумала, что если достану из шкафа недопитую бутылочку коньяку, то это сделает атмосферу еще более непринужденной. И я отложила на минуточку кости.

Когда я вернулась в комнату с напитком, Вадим с любопытством рассматривал мои магические двенадцатигранники.

— Вадим, ты как считаешь, в этом напитке коньяк лишним не будет?

— Даже наоборот. Тань, а это что за штуки такие интересные?

Я добавила коньяку в кофе и, сев в кресло, пояснила:

— А это магические косточки. Они все знают, что ни спроси.

— Какой кошмар! Ты что, в это веришь? Я несколько оскорбилась за своих помощников. Какое непочтение!

— Вадим, не разочаровывай меня, — сказала я, попивая греющий душу напиток. — Смотри сам: я концентрирую внимание и задаю костям волнующий меня вопрос. Меня волнует, получится ли завтра, то есть уже сегодня, снять с Леши подозрения? Бросаю кости. А ответ есть в толкованиях. Вот смотри, выпала комбинация чисел:

13+30+10. — «Держите под контролем свое настроение».

— И что? Где ответ на твой животрепещущий вопрос?

— Как знать. Я уже пытаюсь его держать. Поскольку немного на тебя разозлилась.

— Хорошо, давай я попробую. Можно? Может, мне они дадут более точный ответ. Я хочу знать, что меня ожидает в ближайшее время?

Он тоже бросает кости на журнальный столик. А потом ищет ответ.

14+28+3 — «Звезды засветили ярче и предвещают вам начало пылкой страсти».

Тут я решила оказать помощь своим милым косточкам — не оставлять же их в дурацком положении перед посторонним. Надо поднять их авторитет в глазах этого приятного, по сути дела, молодого человека. Тем более он ко мне всей душой.

Вадим поймал эту мыслишку за хвостик, отставил чашку с кофе, подошел и опустился передо мной на колени. Моя чашка тут же примостилась рядом с его. Он взял мои ладони и начал их нежненько так целовать, шепча:

— Танечка. Ты удивительная женщина. Иногда мне кажется, что я о тебе все на свете знаю, а иногда — совсем наоборот. Ты такая красивая, славная, сильная. И в то же время такая беззащитная.

Приятно слушать подобные слова от мужчин. Я даже про фингал позабыла. Прямо Мерилин Монро себя почувствовала. Он поднял голову и посмотрел на меня так, что мурашки по спине побежали.

Потрогал мой синяк и спросил:

— Болит?

— Не очень. Мелочи жизни. Издержки производства, так сказать.

Вадим провел пальцем по моей щеке, коснулся губ:

— Скажи, зачем тебе все это надо? Я, конечно, понимаю: эмансипация и все такое прочее, но ведь гораздо проще жить спокойно.

— На хлеб насущный зарабатываю. Разве непонятно?

Я немного начала раздражаться. Кости правы: надо держать настроение под контролем. Я ведь уже полностью настроилась на лирический лад, а он, гад, про работу.

— Ерунда все это. Выходи за меня замуж, и тебе никогда не придется работать.

А уж такая проза мне и вовсе не понравилась. Я выдернула свою руку из его:

— Из меня жена, как из старушки футболист. Я привыкла быть хозяйкой самой себе. Нам лучше не касаться этой темы. А то я не послушаюсь совета двенадцатигранников и разбушуюсь. Тогда тебе точно несдобровать.

— Прости, прости. Я лишь хотел сказать, как восхищаюсь тобой, а получилось так неуклюже. Ну прости, пожалуйста.

Вадим все еще стоял передо мной на коленях и пожирал меня глазами, прямо как в любовных романах, которыми моя подруга Светка зачитывается до утра. Прямо так и хочется поверить.

Вот кот мартовский. Такой влажный, чарующий взгляд! Желание обижаться сразу пропало. Прохиндей.

Я взъерошила ему волосы и улыбнулась:

— Прощен на первый раз, так и быть…

Утро застало нас спящими на пушистом ковре, ошалевшими от бурно проведенного остатка ночи.