– Кусок в горло не лезет.

– Знаешь, у меня почему-то тоже.

Покровский небрежно швырнул несколько крупных купюр.

– Давай выйдем на улицу?

На этот раз я успела схватить свою одежду быстрее, чем Покровский смог вмешаться. Было бы неплохо ускользнуть, но уверена, что убежать не получится.

Я по ту сторону баррикад. И я совершенно одна. Если буду брыкаться, Покровский просто может дать команду своим людям.

Обо мне мало кто будет беспокоиться. Не Витек же… Тот, наоборот, обрадуется, что квартира целиком и полностью в его распоряжении.

Подруга? Не смешно.

Со смертью приемной мамы количество людей, которым я была нужна, превратилось в круглый и абсолютный нуль.

У меня не было выбора.

Осознание этого внезапно промелькнуло в моей голове.

– Зачем тебе ребенок? – устало спросила я.

– Можешь мне не верить, но я люблю детей, – не задумываясь, ответил Покровский. – А тот самый, как ты выразилась, эмбрион ни в чем не виноват. Есть ты и есть я. Случайно столкнувшиеся при неприятных обстоятельствах. Результат – ребенок. Сделано много всего со знаком «минус» … Не хочется добавлять сюда еще и убийство.

– Это не убийство!

– Убийство! – жестким голосом возразил Покровский. – Ты хочешь убить крошечного, ни в чем не повинного человечка!

Холодом, сквозившим в словах Покровского, можно было замораживать намертво. Он не имел права вынуждать меня, заставлять поступать так, как не хочется мне.

Но все равно поступал так, как того хотелось ему.

После его гневной и в чем-то справедливой тирады в горле начало першить. Я повернулась лицом к легкому морозному ветру, чтобы он выстудил горячие слезы, выступившие на глазах.

– Я не позволю тебе убить своего ребенка, Алена.

– Ты говоришь только о себе и о своих желаниях. Не считаясь с моей жизнью.

– Я узнал многое о твоей жизни. Ни семьи, ни мужа, ни даже мужчины. Иначе бы он давно разобрался с твоим недо-братом. Ты не потеряешь ничего, Алена. Избавишься от нежеланного ребенка и встанешь на ноги так устойчиво, как тебе никогда не встать самой.

– Покупаешь меня с потрохами?

– Заключаю сделку, – поправил меня Покровский. – И заметь, я никогда так долго не уговариваю потенциального партнера.

– Я польщена, – вяло усмехнулась я. – А если я не рожу? Допустим, просто не смогу выносить нужного тебе ребенка? Такой вариант ты не рассматривал?

– Родишь. У тебя будут лучшие условия и врачи. У тебя будет все. В обмен на ребенка. На нежеланного тобой ребенка, – подчеркнул Покровский. – Согласна?

Повисла пауза. Молчаливая, но многозначительная. Я хаотично перебирала в уме варианты спасения или побега. Ни один из них не казался мне надежным.

Просто золотой мальчик захотел ребенка. При любом раскладе он получит младенца, даже если для этого придется заставить крутиться весь мир только вокруг него.

Я еще не знала, как это будет выглядеть и чем мне это грозит. Обреченно разомкнула губы, чтобы вымолвить короткое согласие, но нас прервали.

– Арсений? – послышался резкий мужской голос.

Покровский удивленно. Незнакомец направлялся в нашу сторону.

– Что ты здесь делаешь? – нахмурился Арсений.

Я сравнила мужчин. Они были очень сильно похожи. Братья? Судя по всему, подошедший мужчина приходился старшим братом Арсению.

Он был недоволен. Скользнул по мне удивленным и раздраженным взглядом, вопросительно уставившись на Арсения.

– Что здесь происходит?

– Кажется, я первым задал тебе вопрос, Ваня. Или нет?

Иван небрежно кивнул в мою сторону:

– Это и есть твое серьезное дело?

– Да. И, пожалуй, самое важное на сегодняшний день, – спокойно ответил Арсений.

– Тебе не кажется, что я решил его месяц назад? Нет? Какого хрена ты поднимаешь эту муть? – тихо, но злобно спросил Иван.

Он едва посмотрел в мою сторону. Его пренебрежение скатывалось по мне отрезвляющими каплями. Я думала, что Арсений Покровский – высокомерный ублюдок. Но его брат был гораздо хуже. Он меня даже за человека не считал.

Он говорит так, словно я была мятым фантиком или кучкой мусора, случайно оказавшейся на пути.

– Да, – громко и уверенно сказала я.

Арсений и Иван повернулись в мою сторону. Арсений – с облегченной и радостной улыбкой на лице, а Иван – с недоуменным выражением в карих глазах.

– Я согласна, – обратилась к Арсению. – Но с условием, что ты ко мне больше и пальцем не притронешься.

Арсений

Согласие Алены взорвалось внутри ярким салютом.

Радость, облегчение или торжество от победы в сложном вопросе? Непонятно, чего больше.

Я разглядывал светлое лицо девушки с легкими тенями, залегшими под глазами и улыбался.

– Не понял. Арсений! – прошипел Ваня и оттащил меня в сторону. – Что за цирк ты здесь устроил?

– Вань, отвали. Давай, не сейчас? Мне надо с Аленой поговорить. О ребенке.

– С Аленой? О ребенке? О каком, на хуй, ребенке?

– О моем, представь себе, ребенке.

Ваня нервно провел по коротким волосам ладонью.

– Арс, ты меня поражаешь! Я подчистил за тобой все дерьмо. Я все связи поднял, чтобы не делали записи медицинского освидетельствования об изнасиловании, чтобы менты и кончиком пальца не пошевелили! А ты все это просадил за один день? Ты в своем уме?

– Вань, я сам разберусь, хорошо?

Я двинулся в сторону Алены, дожидающейся меня в отдалении. Мне было приятно услышать ее «да». Нужно еще что-то сделать с тем, что Алена шарахается от меня в сторону, как от чумы. Но с этим я планировал разобраться позднее.

Главное, не гнать волну и не срываться, чтобы не спугнуть девушку.

Старший брат словил меня за рукав, дернув на себя.

– Не дергай меня. Я не щенок. Сам разберусь. Это мое дело.

– Ты, блядь, столько наследил, что тебя надо как щенка, мордой в лужу тыкать!

– Следи за языком, Ваня.

– Арс, послушай. Мой тебе совет. Оплати ей аборт и дай хорошие откупные.

– Сам решу, что мне делать. Не лезь.

– Ребенка, значит, захотел оставить. Уверен, что он твой? – рассмеялся Иван. – Подумай хорошенько! Вдруг она на твою Милу не только мордашкой похожа, но и блядливым характером?

Старший брат перешел допустимую границу. Я разъярился быстрее, чем успел подумать, стоит ли это делать. Кулак впечатался в скулу брата. Он среагировал молниеносно и ударил меня в ответ, разбив губу.