– Садись. Вот уж не думал, что когда-нибудь снова придется к этому возвращаться… – И через полчаса, выкурив дневную норму, Метлицкий, устало откинувшись на спинку стула, закончил: – Такие дела, Бабушкин. Напрасно ты забрал у него паспорт и деньги. Сейчас он уже нашел, верно, новые документы, и это невероятно затруднит его розыск. И было бы лучше, если бы ты сам ко мне приехал. Сейчас придется ворошить все паспортные столы в области, чтобы узнать, куда поступила для нового паспорта фотокарточка Андрея Петровича Мартынова.

– Никаких проблем, – ухмыльнулся Бабушкин. – Мне собраться – только подпоясаться.

Через час, стреляя мышкой по фотокарточкам, появляющимся на экране монитора, Метлицкий и ордынский следователь будут искать знакомое лицо в базе данных отдела паспортно-визовой службы области. Однако еще до того момента, как оба они, дрогнув сердцем, укажут на экран, где будет красоваться фото и данные под ним: «Громов Андрей Алексеевич», случится одна забавная история.

В кабинете раздастся телефонный звонок, и дежурный по управлению, весьма довольный тем, что хоть одно должностное лицо находится в столь поздний час на рабочем месте, сообщит:

– Роман, тут мне каждые полчаса какой-то шкет названивает, да я понять ничего не могу. Какие-то дяди, какие-то теплоходы… На психа вроде бы не похож, психи в его возрасте не о теплоходах, а о заминированных школах рассказывают. Да и час такой, что до ближайшей контрольной по математике далековато…

– Сейчас спущусь, – пообещал Метлицкий и, оставив Бабушкина наедине с компьютером, сошел по лестнице в дежурную часть.

– Послушай разговоры, – и дежурный, отмотав на резервном магнитофоне десяток метров пленки, включил воспроизведение.

«…– Дядя милиционер, я звоню с пристани в Шарапе. Какие-то козлы затолкали дядю Андрея на теплоход и собираются отплывать.

– Тебя как зовут, мальчик?

После длительной тишины снова слышится вопрос дежурного:

– Мальчик, ты тормоз?

– Меня зовут Костя.

– Хорошо, Костя, кто такой дядя Андрей?

– Я не тормоз.

– Мы это уже выяснили. Кто такой дядя Андрей и зачем его козлы затолкали на теплоход?

– Ты почему такой тупой, ментяра? Я тебе говорю – козлы с оружием пришли и затолкали дядю Андрея на теплоход. Вам нужно срочно ехать в Шарап и накрывать всю эту шайку, а вместо этого ты мне задания задаешь!»

Через двадцать четыре минуты:

«…– Дядя милиционер, это опять я, Костя. Я на теплоходе.

– Молодец, Костя.

– Где подкрепление?

– Костя, давай я угадаю. У тебя родители уехали в город, бабушка спит, а тебе не спится? У тебя под одеялом, кроме телефона, есть еще деревянное ружье и фонарик… верно?

– Дядя, давай я теперь угадаю. У тебя в голове, кроме ваты, нет ничего совершенно. У меня садится трубка, и, если ты не дашь команду катерам брать на абордаж наш теплоход, скоро тебе, подполковнику, присвоят очередное звание – майор».

Через двадцать семь минут:

«…– ГУВД, дежурная часть, помощник дежурного Савельев.

– Дай-ка мне дядю.

– Какого дядю?

– С которым я полчаса назад разговаривал.

– Товарищ подполковник, ваш племянник звонит…

– Костя, это ты? – дежурный.

– Это я. Я тут их немного задержал, якорь скинул. Но если…

– Мы уже обсудили это. Костя, катера идут. Я только хотел кое-что выяснить… Костя, а о чем козлы разговаривают?

– А о чем козлы могут разговаривать? Говорят – в Томск нужно идти. И еще болтают что-то не по-нашему.

– По-чеченски?

– Не, как черные базарят, я знаю. Они на другом языке говорят. Я его в школе учил, но как называется, не помню.

– Понятно… Костя, а куда теплоход движется?

– К Новосибирску. Я так думаю, что уже подошел. Дядя, в трюме холодно, и трубке моей кранты…»

Метлицкий почесал пальцем висок и ткнул пальцем в магнитофон.

– Номерок списал?

– Да, – кивнул дежурный. – Принадлежит Громову Андрею Алексеевичу. Я пробил – не судим, не значится, не ищется. Зарегистрирован в областном поселке Шарап. Если хочешь, я тебе его по всем линиям прочешу.

– Испугал пацан? – хохотнул Метлицкий. – Прочеши, родной, прочеши…

Поднявшись наверх, он через пять минут не выдержит и вместе с Бабушкиным ткнет пальцем в экран:

– Вот он!..

Под фото Мартынова будет значиться: «Громов Андрей Алексеевич».

Уилки нехотя подошел к двери и глухо прикрикнул:

– Хватит долбиться, шалава! Сиди смирно и не трепыхай крылами!

– Позови вашего главного! – сорвав голос, крикнула Маша. – Ступай быстрее, урод!

Мысли в ее голове метались, как чайки, и искали выхода. Она поверить не могла, что видела живого Андрея, и теперь не было силы, которая могла бы ее остановить. Рубка находилась в двух шагах от лестницы, ведущей из каюты на палубу, и вряд ли те, кто находился в рубке, а значит, и Мартынов, могли не слышать ее стука. Слышал и Андрей – она была уверена в этом, но он не шел, а это могло означать только одно – он не мог этого сделать. Значит, нужно ему помочь.

Томсон не выдержал. Шагнув из рубки к дверям, он сорвал с нее щеколду, просунул руку в темноту и наугад схватил Машу за волосы. Обезумев от боли и унижения, она быстро поднялась и тут же получила удар по лицу. В глазах ее вспыхнул оранжевый свет и тут же сменился фиолетовой занавесью. Но не успела она даже открыть глаз, как следующий удар свалил ее с ног.

Неужели он этого не видит? Или не хочет видеть?

И вдруг она услышала… да, это был его голос, и он говорил:

– Эй, ты, полегче! Спятил, что ли? Это же девчонка!..

Что-то неописуемое охватило Машу, и она, превозмогая боль, уселась на палубе и уставилась на Мартынова изумленным взглядом. Если он играл, то сейчас должен был, стиснув зубы продолжать не замечать избиения. Значит, так нужно… Для них обоих.

Но он видел, как над нею изгаляются, и только лишь осадил мерзавца! Просто осадил словом! Что это за игра, она не понимала…

И следующий удар пришелся ей по щеке. От мощной пощечины она на мгновение потеряла сознание и, когда пришла в себя, поняла, что лежит лицом вниз на палубе, от которой пахло сырым деревом и рыбой…

– Ты, кажется, не расслышал меня? – снова услышала она угрожающий голос такого близкого, но такого непонятного сейчас человека. – Я же сказал тебе не трогать ее?