Филип (притворяется удивленным). Я разгоряченный?

Анджей. Ага, выпендриваешься чего-то.

Филип. Следи лучше за тросом!

Анджей. Что с тобой, Филип? Даже поговорить нельзя.

Филип. О чем ты хочешь говорить? (Висит на отвесной стене.)

Анджей. О тебе. Что происходит?

Филип. Ничего.

Анджей. Как это ничего, я же вижу, что ты мучаешься. Почему ты не хочешь сказать?

Филип. Отстань от меня, ладно?

Анджей. Но я же вижу, с тобой что-то происходит, Филип!

Филип. Я не заметил.

В этот момент Филип повисает на страховочных ремнях. Анджей отпускает трос, но не дает брату коснуться земли. Удерживает его в воздухе и, пользуясь своим превосходством, начинает подтрунивать.

Анджей. Наконец-то мы можем спокойно поговорить. Филип, что случилось?

Филип. Отпусти!

Анджей. Спокойно. Я говорил с твоей девушкой, и мне кажется, ты морочишь ей голову.

Филип. Я разве вмешиваюсь в то, что ты делаешь со своей женой?

Анджей. Это и не нужно, потому что я не делаю ничего плохого, а ты ставишь девушку в идиотское положение. Это непорядочно.

Филип. Отпусти трос.

Анджей. Нет. Я заставлю тебя ответить на вопрос. Я хочу помочь тебе.

Филип. Если мне понадобится твоя помощь, я сам попрошу.

Анджей. Но я вижу, что она тебе нужна.

Филип (кричит). Но я не прошу тебя! Отпусти меня, черт подери!

Анджей. Нет.

Ситуация перестает быть забавной. Филип хочет оттолкнуться от стены и на весу ударяет Анджея ногой, тот ослабляет трос. Филип в бешенстве бросается на брата, они дерутся и падают на маты. Анджей сильнее, кладет Филипа на лопатки. Филип начинает плакать. Анджей понимает, что перегнул палку. Отпускает брата. Филип закрывает лицо руками.

Анджей. Я переборщил. Я хотел как лучше. Прости, Филип.

По реакции Филипа видно, что тот очень расстроен. Он отреагировал неадекватно произошедшей стычке.

Филип. И ты прости. Я не могу совладать с собой и со всем этим, а впрочем, ты и сам видишь.

Братья садятся рядом. Анджей дружески обнимает Филипа. Молчат.

Квартира Томаша – просторная комната и кухня. Жилье, которое в эпоху “реального социализма”[19] называли кооперативным, – более высокого уровня, чем муниципальное. Обстановка приятная, но небрежная – заметно отсутствие женской руки. Томаш убирает в сейф только что полученные лекарства. Звонок в дверь. Томаш спешно наводит порядок, подходит к двери и открывает. Перед ним стоит Ханка – девушка, работающая костюмером на съемочной площадке.

Ханка. Вы меня узнаёте?

Томаш. Ты кокетничаешь, малышка, или полагаешь, что у всех людей моего возраста старческий маразм?

Ханка. Некоторые страдают им и в молодости.

Томаш. У меня есть другие заболевания, но не это. Так и будем стоять?

Ханка. Никто не предлагал мне зайти.

Томаш, смеясь, проводит ее в комнату.

Ханка. А я к вам с приглашением. Помните нашего администратора съемочной площадки? Он снимает какой-то клип, им на съемки нужен врач, вот я и подумала, что, может, вы хотели бы подзаработать.

Томаш. А этот администратор обо мне не подумал?

Ханка. Как же, он меня сюда и отправил.

Томаш. А я решил, ты пришла по своей воле.

Ханка. Не выдумывайте. Они хорошо платят. Не как на обычных съемках.

Томаш. Знаешь, меня сейчас небольшой заработок не устроит.

Ханка. То есть вы не придете?

Томаш. Может, и приду, но только чтобы увидеть тебя.

Ханка. Не получится – у них свои костюмы.

Томаш. Жаль. А что с твоим парнем, ты уже бросила его?

Ханка. Что значит “уже”? Вы думаете, всех и всегда бросают?

Томаш. Рано или поздно.

Ханка. Я предпочитаю поздно, и вообще, это неправда. Вы говорите так, потому что это когда-то произошло с вами.

Томаш. Нет. Я говорю так, потому что знаю жизнь и знаю, что нет ничего вечного.

Ханка. А любовь? Вы не верите в любовь?

Томаш. Самая непрочная вещь на земле.

Ханка. А я вам не верю, хоть вы и старше. Совсем не верю. Все может быть по-другому, вот увидите. Дайте немного времени, я вам докажу.

Томаш. Не уверен, что у меня есть столько времени… (Поймав внимательный взгляд Ханки, Томаш не придает ему значения. Изображает интерес.) Так ты по-прежнему с тем же парнем?

Ханка. Что вы думаете, я меняю их каждую неделю?

Томаш. Ну, каждые две…

Ханка. Эта история длится уже очень долго.

Томаш (задиристо). И ты верна ему, хотя не все складывается?

Ханка. Вообще ничего не складывается, но я верю, что когда-нибудь сложится.

Томаш. Как это, если ты говоришь, что вы вместе уже долго?

Ханка. Между нами еще ничего нет, если вы об этом.

Томаш (изображая удивление). Вы не любите друг друга?

Ханка. Мы не знаем.

Томаш. Ну а физически?

Ханка. Вы хотите знать слишком много. Но я скажу вам: нет. Мы еще не занимались любовью. (Видя выражение лица Томаша, Ханка продолжает, чтобы окончательно сбить его с толку.) Эту нынешнюю молодежь не понять, правда же, доктор? Я оставлю вам контакты администратора. А если будет что-то еще, мне прийти? Честно говоря, мне проще приходить, чем звонить.

Томаш. Приходи. С новостями или без.

Ханка. Я правда могу приходить?

Томаш серьезно смотрит на нее и кивает головой, чтобы она приходила, когда захочет.

Костел визитандинок в Варшаве. Сестра протирает мокрой тряпкой каменный пол, заодно поправляя красиво сложенные у алтаря цветы. За решеткой исповедальни пожилой ксендз выслушивает исповедь Филипа.

Филип. Я набросился на брата. Не знаю, что со мной происходит, никогда раньше во мне не было столько агрессии. Он не сделал ничего плохого, и думаю, меня злит, что у него все хорошо. Анджей всегда заменял мне родителей, но сейчас я вдруг почувствовал: он не может помочь, а я не могу найти себе места.

Ксендз. Какое место ты ищешь?