Виктор Кин в своем «дальневосточном» романе «По ту сторону» писал: «О, это была веселая республика — ДВР! Она была молода и не накопила еще того запаса хронологии, имен, памятников и мертвецов, которые создают государству каменное величие древности… Республика была сделана только вчера, и сине-красный цвет ее флагов сверкал, как краска на новенькой игрушке».

ДВР создали почти одновременно с японским выступлением, хотя идея ее появилась раньше. В советское время предпочитали не говорить о том, что идею эту большевикам подсказал меньшевик И. Ахматов — представитель Политцентра[99]. 19 января 1920 года в Томске Ахматов на совместном заседании Сиббюро ЦК РКП(б), Сибревкома, 5-й армии и Политцентра изложил предложение умеренных социалистов о «временном буферном государстве на демократических началах». И. Н. Смирнов, председатель Сиббюро и Сибревкома, идею поддержал и уже 20 января проинформировал по телефону Ленина и Троцкого: есть идея создать «буфер» от Зимы до Владивостока, чтобы с помощью Америки очистить Дальний Восток от японцев. Смирнов говорил о «фиктивном государстве», создаваемом на четыре недели.

Ленин в телеграмме от 21 января (вот скорость принятия решений!) идею одобрил, посчитав недопустимым вести войну на востоке, пока на западе не все окончено — иначе «Деникин оживет и поляки ударят». Чтобы не воевать на два фронта, было решено создать «красный буфер» — демократическую де-юре суверенную страну, а восстановление Советов отложить[100]. «Обстоятельства принудили к созданию буферного государства — в виде Дальневосточной республики, — писал Ленин. — Вести войну, с Японией мы не можем и должны все сделать для того, чтобы попытаться не только отдалить войну с Японией, но, если можно, обойтись без нее»[101]. Ильюхов и Титов: «Требование Советов в чистом виде вело к вооруженному столкновению с Японией, чего нельзя было в то время допустить… Этому прямому, беспересадочному, но губительному пути был противопоставлен более длинный путь, зигзагообразный, но верный…»

Интересно, что 2 марта 1920 года Далькомитет РКП(б) успел принять решение о советизации Приморья, и она даже началась — земства стали ликвидировать. 16 марта 1920 года в Никольск-Уссурийском открылась 4-я Дальневосточная краевая партконференция. Многие, в том числе Лазо, выступили против ДВР, за немедленное восстановление Советов. Президиум конференции даже успел послать Ленину телеграмму о советизации Дальнего Востока, но тут из Москвы прибыли новые директивы ЦК РКП(б). Вскоре Дальневосточный партком отменил постановление конференции о введении советской власти. «Казалось странным, что после стольких лет борьбы с контрреволюцией надо отказаться от немедленного создания Советской власти, — писала Ольга Лазо. — Когда нам стали известны соответствующие директивы центра, Сергей немедленно начал проводить разъяснительную работу среди масс и доказывать, почему мы должны пойти на организацию „розовой власти“ в Приморье». Лазо понимал диалектику и был дисциплинированным солдатом партии[102].

О Дальневосточной республике, этом странном государстве или фантоме, следует сказать подробнее. Гражданами ДВР числились столь разные фигуры, как будущий писатель Фадеев и Юлий Борисович Бринер (он же — звезда Голливуда Юл Бриннер[103], герой «Великолепной семерки»).

Республика просуществовала чуть больше двух лет — с 6 апреля 1920 года по 14 ноября 1922 года — но миф о ДВР оказался куда живучее самой республики. Флаг ДВР нередко поднимают сторонники (впрочем, немногочисленные) дальневосточного сепаратизма, замешенного на антимосковской идеологии. Факт, однако, в том, что Дальневосточная республика была создана Москвой — и Москвой же упразднена. ДВР и сепаратизм не имели ничего общего. Марионеточная ДВР не была самостоятельным государством, этаким островком тихоокеанской вольницы, хотя такую роль ей приписывают некоторые современные дальневосточники, утомленные непродуманной региональной политикой Центра. Если появление в те же годы различных республик на юге России было связано с «местническими тенденциями», то ДВР была учреждена сверху, реальной независимостью не обладала, исторических корней не имела. Хотя имела все внешние признаки самостоятельного государства: правительство, символику, марки, конституцию, деньги[104].

Формально власть ДВР распространилась на огромную территорию от Забайкалья до Камчатки. Де-факто республика контролировала поначалу небольшое пространство в Прибайкалье, где сохранялась Временная земская власть, находившаяся под влиянием коммунистов. Поэтому первой столицей ДВР стал Верхнеудинск — нынешний Улан-Удэ (велась речь о Владивостоке, но там столь некстати случилось японское выступление[105]).