— Это старый обычай, — поведал мне Малкольм, когда мы без лишних церемоний наполняли тарелки. — Называется «стол, уставленный яствами». Несколько веков назад хозяин Сан-Маддерна держал накрытый стол для любого на острове, кто был голоден, с блюдами, оставшимися от семейного ужина. Каким-то образом обычай прижился, и «стол, уставленный яствами» предназначен для людей в замке. Все блюда сделаны свежими и с любопытным разнообразием.

— Выглядит восхитительно, — ответила я, добавляя ломтик ветчины на тарелку.

— Все мясо и овощи поступают с острова, а вишневый компот[11] — из кладовой Мертензии, — он с любовью взглянул на сестру. Мы заняли места за столом, но услышав свое имя, Мертензия привстала.

— Да, получилось довольно неплохо, если мне позволено сказать самой, — Она повернулась к Стокеру. — Вы должны попробовать и оценить.

— Конечно, — обрадовался он, когда она разложила достаточно вишневого компота, чтобы накормить четырех человек. Любовь Стокера к сладкому была легендарной, и похоже, Мертензия это открыла.

Каспиан Ромилли поднял свою тарелку к тете с нарочито невинным выражением лица.

— Можно мне немного тоже или это только для джентльменов, которые вам нравятся?

— Каспиан, — пробормотала его мать с мягким обличением. — Ты не должен дразнить свою тетю.

— Я ее не дразнил, — сказал юноша, расширяя свои прекрасные глаза, чтобы изобразить удивленную невинность, — просто подбадривал.

Взгляд Мертензии опустился в тарелку, на щеках появились два ярких твердых пятна.

— Замечательный вкус, — счастливо объявил Стокер, размахивая ложкой. — И неожиданный. Добавлена какая-то пряность?

Мертензия подняла голову, выражение ее лица было почти жалким.

— Кардамон.

— Семейный рецепт или ваше собственное дополнение? — интересовался Стокер.

— Мое собственное, — ответила она, наблюдая жадными глазами, как он отправлял остатки темного липкого вещества в рот.

* * *

После ланча мы разошлись. У Хелен заболела голова, и она отправилась отдыхать в свою комнату. Мертензия сказала, что у нее есть работа в кладовой. Стокер и Тибериус выбрали дурацкую игру в бильярд. Я пошла к себе дочитывать последнее приключение Аркадии Браун. Подвиги любимого вымышленного леди-детектива были захватывающими, но в тот день я чувствовала определенное беспокойство, психический зуд, который не могла расчесать рассказами о дерзких авантюрах. Мне пришло в голову, что было бы полезно подготовиться к выращиванию Glasswings, пополнить специальные знания об их естественной среде обитания на Сан-Маддерне. Я отложила книгу и направилась в библиотеку в поисках каких-то материалов: карт, журналов, которые могли бы сориентировать меня в новой области обучения.

Пройдя семейное крыло, я столкнулась с Хелен Ромилли. Она упала на пол, тяжело приземлившись на свой турнюр. Я наклонилась, чтобы помочь ей.

— Моя дорогая миссис Ромилли, пожалуйста, примите мои извинения.

Она посмотрела на меня расплывающимися глазами.

— Я на полу?

Я почувствовала тяжелый запах алкоголя в ее дыхании и вздохнула.

— Боюсь, что так. Никто из нас не смотрел, куда мы идем. Позвольте вам помочь.

С двух попыток ей удалось подняться на ноги, и тут появилась миссис Тренгроуз, звенящая ключами.

— Г-жа Ромилли, — промолвила она ровным голосом. — Вы плохо себя чувствуете?

— Думаю, — неуверенно протянула Хелен, — так и есть.

Миссис Тренгроуз положила руку на талию леди.

— Что вы делаете за пределами своей комнаты?

— Я искала свою кошку, — объяснила Хелен Ромилли. Она долго смотрела на меня. — Эта молодая женщина помогала мне.

— Вероника Спидвелл, — напомнила я.

— Да, конечно. Я должна была помнить, потому что Мертензия упомянула, какое это любопытное имя. Вас зовут как растение, не так ли? — она слегка покачивалась.

Я обняла ее с другой стороны, помогая миссис Тренгроуз удерживать леди на ногах.

— Действительно, — согласилась я, когда мы начали медленно вести ее к комнате. — Без сомнения, вы видели веронику. Это симпатичное маленькое растение с фиолетовыми цветами. Самое скромное.

Я продолжала болтать о растениях, пока мы маневрировали, доставляя леди в ее спальню и затем укладывая на кровать.

— Вот так, — успокаивающе сказала миссис Тренгроуз. — Вы хорошо отдохнете.

Хелен Ромилли опустилась на локти, долго и ровно глядя на меня. Потом она медленно подмигнула.

— Вы молодец. Виконт! И богатый! В наши дни у многих парней с титулами не найдется и двух шиллингов потереть друг о друга. Но вы молодец, — повторила она, ее голова кивала в такт словам, как отцветающий пион на стебле. Она приподнялась и, покачиваясь, наклонилась ко мне, ее тон был доверительным.

— Прислушайтесь к моему совету, моя дорогая. Как можно скорее ведите его к алтарю. Женщина не может выжить в этом мире без мужчины. — Она прищурилась, тяжело моргая. — Вы очень красивая девушка, красивая, на самом деле. Но это не длится долго. Вы с каждым днем стареете, моя дорогая. Стареете с каждым днем.

С этими словами она рухнула обратно на кровать, и миссис Тренгроуз подоткнула одеяло вокруг нее. Хелен взволнованно подняла руки к лицу.

— Мой бедный Каспиан, — бормотала она, тупо уставившись на свои руки. — Что с ним будет?

Миссис Тренгроуз издавала утешительные звуки, но Хелен не успокаивалась.

Она изо всех сил пыталась сесть в кровать.

— Геката, — начала Хелен.

— Я отправлю Дейзи найти кота, — пообещала экономка.

Хелен, казалось, была удовлетворена этим и рухнула на подушки, нежно храпя, прежде чем миссис Тренгроуз закончила подкладывать одеяло вокруг нее. Экономка бросила осознанный взгляд на умывальник и взяла стоящую на нем маленькую бутылочку.

— Шампунь для волос? — спросила я, читая этикетку, когда мы выходили из комнаты.

— Джин, — поправила она, сунув бутылку в карман. — Хелен Ромилли всегда любила немного выпить, благослови ее Бог. Она любила мистера Люциана. Это был ужасный удар, когда он умер.

— По рассказам, интересный мужчина, — предположила я.

Она просияла.

— О, какие проделки он устраивал! Всегда веселый как сверчок, вечно наигрывающий мелодию или рисующий картину. Он отправился в Лондон, чтобы разбогатеть, наш мистер Люциан. Мы думали, он может стать известным актером, как этот мистер Ирвинг, но он никогда не получал правильных ролей. И картины, которые он писал, никогда не были достаточно хороши. Боюсь, это история его жизни, — заключила она с печальной улыбкой. — «Никогда не хорош, как требуется». Разочарования были трудными, и это на нем сказалось. Ну, — закончила она с бодрым жестом, — я должна отправить Дейзи найти кота. Спасибо за ваше беспокойство, мисс. Я знаю, вы не будете об этом говорить.