– Ага, не ждет, – Эрик смахнул рукой крошки с куртки. – Через несколько лет мне тридцать пять стукнет. Хотелось бы и о семье подумать.

– Подумай, конечно. Если есть с кем разделить жизнь, зачем тянуть?

– В том-то и дело, что нет того, с кем хотелось бы ее разделить. Есть подружки, но это так, погулять и ничего больше. Кого-то хочется, а кого толком и не знаю.

– Значит, твое время еще не пришло. В таком случае остается только ждать.

– Так можно и до пенсии прождать.

– Есть риск, – кивнул старик. – Но тебе до пенсии еще ой как далеко, успеешь найти вторую половинку.

– Наверное, – пожал плечами Эрик и кинул в рот печеньице, задвигал челюстями. – И все же ждать не хочется. Мало ли что в жизни может произойти. Я и завтра не знаю, что может со мной случиться. Хотелось бы поскорее.

– Ты прав. Мы не знаем, что будет завтра. Для кого-то это завтра может никогда не наступить. Признаюсь, бывает, думаю ложась спать, что завтра могу и не проснуться. Сам понимаешь, возраст в моем случае играет против меня. Но, тем не менее, надеюсь и на то, что в моей жизни еще будет много этих завтра. Да и как не надеяться, когда я еще не успел познакомить тебя с Искусством? – старик улыбнулся. – Быть может, именно это желание, желание оставить миру Искусство, все еще держит меня на этой земле. Что-то должно держать. Обязательно должно, если хочешь жить долго. Дерево цепляется за землю корнями. Так и выживает. У человека нет корней, поэтому ему ничего не остается, как цепляться за свои несбывшиеся желания и мечты. Они, как корни у дерева, держат нас в этом мире, позволяя насладиться жизнью сполна. И знаешь, мой друг, что я заметил? Чем труднее реализовать желание, тем больше удовлетворения получишь от жизни. Может, потому, что трудности закаляют нас, делают сильнее. Кто его знает? Лично я не намерен прощаться с этой планетой, пока не передам тебе Искусство, – вновь улыбка тронула губы Йориса. – Так что запасись терпением, как я запасся. Оно тебе пригодится.

– Где же его взять, когда его нет?

– Внутри себя. Где же еще? Оно живет внутри каждого из нас, спит, ждет, когда мы разбудим его. Мне тоже терпение никогда не было свойственно. Всегда хотел получить все сейчас и сразу. Но правда жизни в том, что и желудю, чтобы стать могучим дубом, необходим не один год роста, часто целые десятилетия… Внутренний мир женщины. Желание познать его – вот что научило меня терпению. Моя любимая Мерел ван дер Хост. Как же она намучилась со мной, – Йорис улыбнулся воспоминаниям. – Она помогла понять мне, насколько важно быть терпеливым. Часто говорила, когда было особенно туго: «Йорис, ты можешь съесть весь хлеб сейчас, но завтра есть тебе будет нечего, и ты умрешь от голода. А можешь оставить часть хлеба и тогда ты продлишь свою жизнь. Что выбрать, решаешь только ты, и всегда будешь решать только ты, даже тогда, когда будешь думать, что действуешь по принуждению». Кто бы мог подумать, но эти слова звучали из уст обычной путаны. Похоже, женская мудрость живет в груди каждой женщины… Как же мне не хватает ее.

Сказано это было таким тоном, с такой грустью, что Эрик так и не понял, кого не хватает старику – женской мудрости или самой Мерел.

– А кто научил вашу Мерел Искусству? – Эрик допил чай и поставил чашку на стол.

– Никто. Я тебе говорил, Искусство – это мое изобретение. Заслуга Мерел в том, что она помогла мне понять, что женщина – это больше, чем самка. Что у нее есть и другие особенности помимо той, что находится у нее между ног. Что женщина это целый мир, удивительный и загадочный, увидеть который часто дано не каждому. Быть может, потому, что другие не хотят его видеть… Знаешь, мой друг. Я очень сильно любил эту женщину. Возможно, именно любовь к ней помогла мне услышать то, что она хотела мне сказать. Любовь к этой удивительной женщине все же пробила стену непонимания, возведенную моим эгоистичным разумом. Ох, как же долго я сопротивлялся. Не хотел понимать. Сначала потому, что был молод и глуп. Потом повзрослел, возмужал, превратился в мужчину, но умнее не стал. Только потом… много потом все начало меняться. Незрелость молодости ушла в прошлое. Мужская зрелость уступила место жизненной мудрости. Искусство – само по себе не так уж и старо. Мне было немногим за тридцать, когда оно начало формироваться у меня внутри. А до этого момента мой секс с женщиной мало чем отличался от секса с женщиной у других мужчин. Все вызревало под влиянием Мерел. Как хорошее вино… Однажды мне приспичило, и я начал приставать к Мерел. На тот момент ей было уже около сорока или немногим за сорок. Точно и не припомню уже. Все началось с поцелуев, взаимных ласк, а когда дело дошло до секса, меня постигло горькое разочарование. Мой пенис просто-напросто не встал. Даже не знаю, почему. То ли какие-то возрастные изменения в организме, то ли просто перевозбудился. Не знаю. Но это сейчас и неважно. Тогда я очень сильно опечалился, так как за всю мою жизнь это был едва ли не единственный случай, когда мой пенис меня подвел. Хотел уже бежать к врачу, думая, что становлюсь импотентом. А ты знаешь, как мы, мужчины, боимся полового бессилия. Для нас это равносильно смерти. Но у врача я так и не побывал, зато этот случай заставил меня иначе посмотреть на то, что до меня хотела донести Мерел. Правда, и это случилось не сразу, но, тем не менее, я стал больше уделять внимания тому, что находилось у женщины внутри, а не только снаружи. Так и родилось Искусство.

– Интересная история. Надеюсь, мне не придется испытать половое бессилие, чтобы начать больше обращать внимание на то, что находится у женщины внутри, а не снаружи. Хотя скажу вам честно, Йорис, я всегда был большим поклонником красивого женского тела, поэтому не думаю, что мне удастся полностью сосредоточиться на внутреннем мире женщины.

– А тебя это никто и не просит делать, мой друг. Ты помнишь, что я тебе говорил раньше? Тело женщины – мост, ведущий к ее внутреннему миру. Ты не должен забывать о ее теле, да у тебя и не получится это сделать, так как мы, мужчины, созданы, чтобы обращать на него внимание. Тело женщины очаровательно. Так наслаждайся им! Но не спеши сунуть пенис внутрь него. Именно эгоизм в сексе убивает какую-либо красоту соития и не позволяет получить больше. Инстинкт будет довлеть над тобой, но ты должен научиться противостоять ему.

– Проще сказать, чем сделать. Когда я вижу обнаженную девушку перед собой, у меня словно крыша едет, и я не могу думать больше ни о чем, как побыстрее переспать с ней.

– Конечно, не можешь, – старик улыбнулся. – Тебя влечет ее внешняя красота больше, чем ее внутренний мир.

– Да я вообще о нем не думаю в такие минуты.

– Не думаешь, – согласился старик. – Но у меня есть идейка, как помочь тебе с твоей проблемой.

– И что это за идея?

– Всему свое время, мой друг. Всему свое время… Кстати, я тут подумал. Ведь я ничего толком о тебе не знаю.

– А что вы хотите знать? – Эрик посмотрел на старика.

– Ну, хотя бы, есть ли у тебя родители, – старик бросил печенюшку в рот и поднес к губам чашку.

– Это не самая приятная часть моей жизни. Отец бросил мать, когда мне было десять. Мать воспитывала меня сама. Второй раз замуж так и не вышла. Любила, наверное, отца. Не знаю… Когда мне исполнилось девятнадцать, она умерла от инсульта. Мы жили в Дорне, недалеко от Утрехта. Когда мать умерла, я перебрался в Амстердам, хотя родственники предлагали жить с ними. Не захотел. Хотел самостоятельности. С тех пор и живу, большей частью сам… Стриптиз – это все, что у меня есть, и что я умею делать лучше всего. Обучился ему, когда мне было двадцать пять. А до этого успел поработать и грузчиком, и на стройке. Больше всего официантом и барменом… Однажды с друзьями пошли в ночной клуб. Увидел выступление одного из стриптизеров, реакцию женщин на выступление и… и все. Вот уже как лет семь только стриптизом и занимаюсь. Престижа в этой профессии мало, но мне нравится. И деньги неплохие можно заработать. Но захватывает больше другое. Во время выступления часто вижу огонь в глазах женщин, желание. В такие минуты ощущаю себя едва ли не богом, властелином женских сердец… Я люблю женщин, – Эрик ухмыльнулся и оперся спиной на спинку стула. – Их тела.