– Прилетишь за мной в Ангру завтра? – спросила Милена. – Приезжает брат с женой, мама устраивает по этому поводу вечеринку.

– Прилечу, – кивнул Фернанду и махнул на прощание рукой.

Бранка позвонила Элене и сообщила:

– Завтра с утра прилетают наши молодые. В десять вечера я устраиваю небольшой праздник в их честь. Ждем!

– Я поеду их встречу! Соскучилась страшно! – обрадованно ответила Элена.

– Не стоит! Их встретит шофер. Они будут такие усталые! В общем, договорились. Целую! Пока!

Элена повесила трубку с тяжелым сердцем. Радость от встречи с дочерью была омрачена. Неужели Бранка теперь всегда будет распоряжаться ее жизнью? Элена никому не позволяла такого с молодости, а уж теперь и подавно. Но ради дочери… Жизнь научила Элену искать и находить компромиссы. Что ж, она увидит Эдуарду в десять часов.

Но приехав на вечеринку первой, Элена увидела, разумеется, Бранку – в черном вечернем платье, со сложной прической она выглядела королевой бала и именно так себя и чувствовала.

– Они прекрасно провели время, очень довольны, – принялась рассказывать Бранка Элене, которая нетерпеливо обводила глазами зал, ища дочь. – Собирались пожить в гостинице, но наш шофер привез их прямо сюда, а я приготовила им такой сюрприз – такой! – что Марселу не мог устоять!

Пока Элена видела другой сюрприз и желала от души, чтобы перед ним устоял не только Марселу, но и Леу, потому что Лаура, появление которой, конечно же, будет для Эдуарды сюрпризом крайне неприятным, отчаянно кокетничала с бедняжкой Леу, а тот краснел и таял.

– Представляешь, за это время я превратила комнату Марселу в чудесное гнездышко для молодоженов, и они останутся у меня! – торжествующе закончила Бранка.

– Пока мы не доделаем квартиру, – сказала свое слово и Элена и тут увидела Эдуарду, которая пробиралась к ней.

– Мамочка! Как я соскучилась! – Эдуарда прижалась к матери, и все огорчения Элены были забыты. Им хотелось остаться вдвоем, им столько надо было сказать друг другу. Но сейчас… Сейчас это было невозможно. Поэтому Элена спросила только о главном:

– Как ты? Ты…

– Нет еще, мамочка. Как раз в тот день, когда я тебе написала, все и началось.

Элена мгновенно поняла, что вопрос беременности очень волнует Эдуарду, она чувствует себя неспокойно, больше того, чувствует свою вину.

– А я очень рада этому, – ласково сказала она. – Поживите друг для друга, побудь побольше женой, очаровательной, любимой! Когда станешь мамочкой, у тебя будет на это куда меньше времени.

Эдуарда улыбнулась и подала руку подошедшему Марселу. Теща с зятем расцеловались, и Элена не стала удерживать молодых, ведь наверняка им хотелось повеселиться, потанцевать. Сама она осталась с невеселыми мыслями: и ей, и Эдуарде нелегко будет в этом доме! Но по ее лицу, спокойному, доброжелательному, прочитать печальные мысли было нельзя.

Однако Атилиу прочитал их. Подошел и пригласил ее на танго. Они танцевали так, что Бранка мгновенно насторожилась, она стала следить за парой, для которой все вокруг перестало существовать.

Изабел не таила от нее своих сердечных горестей, ее связь с Атилиу была совсем небезоблачной, они много раз уже расходились и сходились вновь. Не было секретом для Бранки и новое увлечение Атилиу, из-за которого он в последнее время перестал видеться с Изабел. Но она считала его мимолетным, несерьезным. Однако перед ней было не увлечение, а… что-то совсем другое… Куда более серьезное и опасное…

Ревность и гнев почувствовала Бранка при виде доверчивых нежных лиц, обращенных друг к другу. И обычно такая сдержанная, она не могла совладать со своим гневом и, отыскав Изабел, обрушила на нее град упреков за то, что та не умеет удержать Атилиу при себе, что не хочет бороться за свое счастье.

– Сколько раз я тебе говорила, что ему нужен семейный очаг, что одной постели ему мало! – шипела Бранка. – Ему нужно душевное тепло, а у тебя на тумбочке калькулятор, а под подушкой телефонная трубка.

– Ну знаешь что, Бранка! – Изабел задохнулась от обиды и возмущения. – Не много ли ты себе позволяешь? В чем ты меня упрекаешь? В том, что я – деловая женщина, образованный работник и приношу прибыль фирме? В том, что из-за своих деловых качеств я лишилась личного счастья? В этом? Да?

Бранка почувствовала, что хватила через край.

– Я так привязана к тебе, Изабел, что потеряла голову, увидев Атилиу с Эленой.

– Я давно ее потеряла, – хмуро усмехнулась Изабел и взяла еще рюмку коньяка. В последнее время она пила больше, чем надо. Но ничего не могла с собой поделать, ей нужна была разрядка. И разряжалась она тоже по-мужски: не слезами или истериками, а алкоголем.

После танца Атилиу увлек Элену в кабинет Бранки. Ему не терпелось сказать ей, что за то время, пока они не виделись, он все для себя решил, что любит ее и чувствует, что и она к нему неравнодушна, что он…

Нахлынувшая нежность и желание опередили слова, и он приник к губам Элены, которые ответили ему так нежно, так доверчиво. В долгом поцелуе слились не губы – души. Наконец они оторвались друг от друга и смотрели хмельными от счастья глазами, медленно приходя в себя, возвращаясь на землю. И, внезапно почувствовав неловкость, оба повернулись к дверям.

В дверях стояла Изабел с рюмкой коньяка и смотрела на них тяжелым взглядом. Стояла она, видно, давно, а сейчас сделала к ним шаг, пошатнулась и, словно бы ища опоры, цепляясь, крепко стиснула рюмку, она хрустнула, осколки полетели на пол, из руки потекла кровь.

– О Господи! Изабел! Сейчас я позову Франку. – Атилиу поспешно вышел, радуясь, что удержался от упрека. Он терпеть не мог пьяных женщин, истерик, сцен. Все это казалось ему невыносимой пошлостью.

Элена почувствовала себя девчонкой, пойманной на месте преступления, но виноватой почему-то себя не чувствовала. Она знала, что ей хотел сказать и не успел сказать Атилиу. Интонация, с какой он произнес «Изабел», сказала ей больше, чем долгий рассказ об их взаимоотношениях. Они были чужими людьми, их ничто не связывало. Но все-таки она попросила прощения, потому что ей было жаль эту женщину, с которой жили без любви и с которой расстались. Она вытирала кровь, перевязывала носовым платком рану, и ее великодушная забота, в свою очередь, была красноречивее слов.

Вошел Франку, промыл и перебинтовал рану, которая оказалась не опасной. У всех остался неприятный осадок, всем было неловко. Еще более неловко всем стало после того, как Изабел, пошатываясь, подошла к Атилиу и отвесила ему пощечину. Атилиу попросил Франку отвезти Изабел домой. Элена пошла в ванную, ей нужно было побыть одной, прийти в себя.

Но от Бранки не могло укрыться ни одно событие в ее доме. Увидев взволнованную Элену в холле, она повела ее к себе и стала выговаривать за неподобающее поведение.