За королем закрылась дверь, а я села на полу, отпихнув объятия Рони и прошипела:

— Любишь его?

— Кого? — удивление на лице Рони показалось мне искренним.

Ах, да, я же не весь вопрос произнесла!

— Моего жениха Иеронимуса любишь? Все знают, что этот поганый некромант соблазняет самых красивых парней, — язык заплетался, но я мужественно договорила до конца, а мой взгляд не испепелил Рони только потому, что я все еще надеялась, что некромант — всего лишь его наставник.

Я покосилась на Рони: он смеялся.

— Ты что? — обиделась я. — Я тебя спрашиваю, а ты…

— Люблю, — его лицо стало серьезным. — Одну девушку.

Вот оно что. Я попыталась встать. Мне нужно было уходить. Что мне делать рядом с чужим возлюбленным?

— Куда ты? — он обнял меня, заставил сесть на его колени. — Эта девушка — ты.

— Что? — я заерзала на его острых коленках. — Ты меня… любишь?

Он молчал в ответ.

Так я и думала, сболтнул, чтобы отвлечь от проблемы.

— Да, — после глубокой паузы, когда я успела забыть, о чем это мы, ответил он с усилием.

— Тогда при чем тут мой жених? Иеронимус? — пробубнила я, с трудом разлепляя веки.

— Потом расскажу, — Рони подхватил меня на руки, закружил по комнате и положил на узкую койку короля, — теперь спать, непослушная девчонка! Уже рассвело. А ты еще и не ложилась! Маленькая зловредная некромантка!

— А ты? — я прижалась к его рукам.

— Я рядом, — он скользнул на самый край узкой кровати.

— А поцеловать? — я закрыла глаза и вытянула губы.

— Конечно! — Рони чмокнул меня в щеку и подоткнул вокруг меня одеяло.

Утро было ужасным. Мои рыжие восхитительные локоны перепуталась с черными лохмами Рони. Это открытие я сделала, попытавшись подняться. Рони коротко рыкнул от боли и привскочил надо мной. Пока мы в две руки разбирали волосы, в дверях появился свежий надушенный и причесанный король, обронив, что мы два заспанных растрепы, он торжественно положил передо мной блеснувшие радужными буквами приглашения.

— Небольшой прием во дворце, — пояснил король, ласково улыбнувшись. — Можешь одеться простенько, соберутся только свои.

— Я приеду через четверть часа после тебя. Ты ведь будешь во дворце точно в шесть? — пробурчал безрадостно Рони.

Идея с приемом ему, похоже, совсем не нравилась.

Я покивала и бросилась собираться.

Я не думала слушать короля: побежала по лавочкам и магазинчикам, благо, даже покупки за мной нес Флавиан, который почему-то устал от беготни по всем этим любезным сердцу всякой девушки местам, и плюхнулся посредине мостовой наотрез отказавшись идти в еще одну лавочку.

— Ты скелет! — рявкнула я. — Уставать не можешь!

— Моральную усталость никто не отменял, — проскрипел Флавин, на карачках отползая от колес щегольского экипажа. — Платье купили, туфли тоже, украшения и то выбрали, пойдем в гостиницу, а, госпожа-некромант? — взмолился скелет, преданно заглядывая мне в глаза своими зелеными огоньками.

— Ладно, уж, — смилостивилась я и побрела в гостиницу.

Рони где-то пропадал, я потренировалась с Флавианом, была позорно обезоружена и брошена на пол. Похоже, он был великолепным мечником когда-то.

Побегала по комнате, сделала изящную косу, выбрала серо-серебристое платье, и наконец, дождалась королевского экипажа, в который был запряжен синий дракон. Слуга поддерживал меня под локоток, когда я забиралась по лесенке в карету.

Флавиан тащил за мной меч.

Дворец был совсем близко, но я прокатилась с удовольствием. Это была жизнь, к которой я привыкла. Слуги, экипажи, драконы. С моим любимым ничего этого не будет. Рони не богат.

Во дворце меня ждало еще одно разочарование.

прически, изящные наряды, мне в моем простом серо-серебристом платье хотелось провалиться сквозь землю, точнее, под блестящий паркет дворцового зала. И зачем я только согласилась пойти на этот прием? Фрейлины таращились на меня с любопытством и презрением. И вдруг их мордашки засветились радостью, они все как одна повернулись вправо, вытягивая шеи, словно гусыни в корзинке, вглядываясь куда-то за меня. Я обернулась, за моим плечом сиял ласковой улыбкой король.

— Хочешь, счас все эти дуры рты пооткрывают? — улыбнулся он мне особенно.

— Да, — выдохнула я.

— Подыграй, — просиял король.

— Да, — пролепетала я.

А король склонился к моему уху, прошептал что-то непонятное, а потом поцеловал в шею, сжал мои плечи, приник к моим губам. Больше всего мне хотелось ударить названого брата по щеке, но я глянула в сторону фрейлин. И ответила на поцелуй. Смотреть, как эти идиотки чуть не плачут, мне было очень приятно. Мы целовались с королем, дурачась и веселясь от души, а фрейлины шмыгали носами и отчаянно терли покрасневшие глаза кружевными платочками. Наш розыгрыш удался, их горе было настоящим, ну насколько эти куклы были всамделишными сами.

Я наслаждалась их огорчением, пока король не сжал меня крепче, в его взгляде не появилось что-то странное, а поцелуи не превратились в настоящие. Да что там поцелуи! Его тело напряглось, и я ощутила твердый член, упирающийся мне в бедро.

— Пойдем, — король взял меня на руки, чтобы отнести в полутемный кабинет за бальной залой.

Я сделала вид, что готова на все, жалела только об одном, что меч пришлось оставить на входе во дворец. Уж, я бы показала его величеству, почем нынче боевые маги!

Король пылал, его сердце билось невозможно быстро, он расстегнул мое платье, бросив меня на узкий диван. Я вывернулась и залепила ему такую пощечину, что его величество упал на пол.

— Это была игра, — прошипела я. — Моей репутации итак уже нет, поэтому я согласилась, но я люблю Рони.

— Звание моей фаворитки вернет тебе репутацию, — король жадно пил из хрустального кувшина, обливая ворот шелковой рубашки потоками воды. — Прости, Тая, увлекся, ты такая сладкая, славная, не удержался.

Король невинно ухмыльнулся, но в глубине его темных глаз промелькнуло сожаление, а я ударила его величество по второй щеке, пояснив:

— Это чтобы румянец распределился ровно!

Хотя вспомнила, как замерло мое сердце при виде грязного бродяги, похожего на прекрасного принца, и в животе стало противно скользко. А что если бы я встретила первым Деви, а не Рони? Моего прекрасного короля? Короля с темными, как ночь глазами?

— Да, — король скосил глаза на свои встопорщившиеся штаны черного бархата. — Ты права, девочка, Рони мне брат, ближе брата. Прости, увлекся, сестренка.

Он резко выпрямился, бархат лег ровно.

Какая сила воли.