Тот телефонный звонок состоялся в пятницу, в тот самый момент, когда Магда Пфеффер собралась покинуть дом, чтобы отправиться на народное предприятие, где она в тот день должна была работать во вторую смену. Она нервно глянула на часы и взяла трубку.

– Фрау Пфеффер, добрый день. Это Диана Дизинг, классный руководитель вашей Эрики.

– Слушаю вас, фрау Дизинг.

– Я хотела бы поговорить по поводу поведения вашей дочери.

– Что она снова натворила?

– Я не хотела бы обсуждать это по телефону. Вам надо прийти в школу.

– Я согласна, фрау Дизинг. Только сегодня я не могу, как раз тороплюсь на работу. Может быть, в понедельник… Я тогда буду работать в первую смену и смогу заглянуть после работы…

– Давайте в понедельник в восемнадцать часов. Сможете?

– Определенно буду, фрау Дизинг.

Магда захлопнула дверь и заторопилась к трамваю. Сменный мастер Дитц терпеть не мог, когда работницы опаздывают.

По дороге Магда Пфеффер продолжала думать о звонке учительницы и о дочери. Вот и сейчас, когда Магда уходила на работу, Эрики еще не было дома. Снова где-то шляется не с лучшими представителями класса. До нее доходили слухи, что ее десятилетняя дочь даже покуривает, что было для Магды верхом распущенности. Интересно, где она берет деньги на сигареты? Из скромного семейного бюджета Эрике доставалось немного. Магда была рачительной хозяйкой и не пускала деньги на ветер. Никакой самый пронзительный и молящий взгляд Эрики не мог поколебать решения Магды, если она была уверена, что речь идет о никому не нужных пустяках.

В цехе народного предприятия Магда Пфеффер продолжала думать о дочке, о сложившейся ситуации и о том, что она, Магда Пфеффер, в принципе не знает, как исправить ситуацию. Ее необычно задумчивое лицо привлекло внимание работавшей за соседним станком молодой хохотушки Изольды. Стараясь перекричать монотонный гул работающих машин, она крикнула:

– Магда, ты чего нос повесила?

Не найдя что ответить, Магда через силу улыбнулась и лишь махнула рукой, переключившись на работу, которая сегодня явно не ладилась.

В понедельник в восемнадцать она была в школе. Разыскав учительницу Диану Дизинг, немолодая мать представилась и приготовилась слушать. Тридцатилетняя фрау Дизинг некоторое время рассматривала Магду, затем, предложив ей сесть, сказала:

– Пожалуй, нелегко, фрау Пфеффер, в вашем возрасте воспитывать такую девочку? Мы слышали, что это ваша неродная дочь…

Магда утвердительно кивнула и с видом, не допускающим обсуждения истории удочерения Эрики, ответила:

– Да, это так, фрау Дизинг, но это не имеет отношения к тому, зачем вы меня вызвали.

– Конечно, фрау Пфеффер… К сожалению, поведение вашей дочери не улучшилось, не говоря уж о ее успеваемости. А совсем недавно произошел вопиющий случай. Ваша Эрика украла десять марок из ранца одноклассницы Дорис Бекман.

– Это доказано, фрау Дизинг?

– Безусловно, фрау Пфеффер. Моника Фрезе видела это, и, когда она сказала Эрике, что доложит учителям, та поколотила ее. После этого Моника вся в слезах прибежала ко мне и рассказала об этом. Мы прижали вашу Эрику, и она во всем созналась.

– Право, не знаю, фрау Дизинг, что и сказать… Я обязательно поговорю с дочерью. Надеюсь, это возымеет результат…

– Постарайтесь, фрау Пфеффер… Иначе нам придется прибегнуть к другим мерам воспитания. Мы не можем допустить, чтобы такая девочка, как ваша Эрика, своим поведением подавала дурной пример другим детям. Вы же знаете, что в нашем социалистическом государстве существуют и другие методы воспитания трудных детей.

Магда знала об этом и в расстроенных чувствах покинула кабинет учительницы.

13

Телефонная трубка неожиданно взорвалась знакомой мелодией, которую Макс слышал ежедневно по несколько раз, но тем не менее каждый раз вздрагивал. Резкие оглушающие начальные звуки давили на психику, и он каждый раз говорил себе, что надо бы сменить мелодию, и каждый раз снова убеждал себя, что этого делать не стоит хотя бы потому, что с такой мелодией вызов всегда будет услышан. Макс побыстрее нажал на кнопку и медленно поднес трубку к уху.

– Вундерлих.

– Я, Максик. Ты где?

К обычной, наполненной бурлящей энергией интонации Мартины подмешивалась нотка легкой озабоченности. Макс, несколько рассерженный неожиданным звонком, ответил:

– Если бы не твой звонок, то минут через пять я бы вошел в заведение господина Краузе…

– Замечательно, что ты еще не там!

– Почему?

– Мне тут в голову пришла идея…

– Какая, моя писательница?

Мартина на миг замолчала. Слышно было, как она легко покашляла, прочищая горло.

– Когда ты беседовал с супругой банкира…

– С фрау Гаммерсбах?

– Ну конечно, Максик. Разве у него было несколько жен? По-моему, только любовниц у него было много…

– Хорошо, хорошо, Мартина… Давай побыстрее. Так что там насчет жены банкира?

– Вы как-то касались в разговоре темы погребения Рольфа Гаммерсбаха?

– В каком смысле?

– В обыкновенном. Она рассказывала тебе о похоронах? Как это было, кто туда пришел и тому подобное…

Макс начал догадываться о сути ее идеи и, вдруг расстроившись из-за собственной несообразительности, ответил:

– Нет, Мартина… Ни единого слова…

– Вот видишь. А ведь там могли присутствовать и люди, которых назвала Кристина Маттерн. И вдова может их знать.

– И что мне это даст?

– Как что? Я исхожу из того, что ты уже сочинил какой-то вариант беседы с Краузе… Однако, как только ты упомянешь имя банкира, он может просто сказать, что впервые слышит это имя. А если ты вдруг скажешь…

– Я понял, Мартина. Идея действительно неплохая. Я срочно свяжусь с фрау Гаммерсбах. Только бы она пожелала со мной говорить…

– Давай, я попозже наберу тебя. Удачи, господин сыщик.

Вот ведь не так уж плохо, что у него есть такая помощница, как Мартина. И как кстати, что она позвонила, пока он еще не встретился с Краузе. Макс увидел скамейку поблизости и пошел к ней, чтобы спокойно обдумать разговор с вдовой банкира. Закурив, долго перекладывал из одной руки в другую телефонную трубку, словно это было частью заклинания на удачу. Затем набрал номер и почти сразу услышал спокойный голос фрау Гаммерсбах.

– Это частный детектив Вундерлих. Добрый день, фрау Гаммерсбах.

– Добрый день, господин Вундерлих. Мне казалось, что мы с вами решили все вопросы.

– Мне крайне неудобно, но это очень важно…

– Да?

– Не могли бы вы мне рассказать, как прошли похороны вашего супруга?