– Понятно, и это все?

– Нет, далеко не все. Некто неизвестный уничтожил диск на компьютере Петрова. Пока не ясно, было это сделано при жизни хозяина или сразу после смерти парня. Наши специалисты считают, что вредоносная программа не могла попасть в машину случайно. И что, вероятнее всего, вирус ввели в компьютер с переносного диска. А для этого нужно было находиться в непосредственной близости.

– И что нам это дает?

– Мы знаем, что преступник или его сообщник был вхож в квартиру Петрова и, может быть, даже сумел раздобыть комплект ключей. Ибо специалистами установлено, что замки в его квартире не вскрывались. И еще, наши ведущие айтишники провели анализ вируса, что погубил жесткий диск. Они уверяют, что программа не просто уникальна, она написана специалистом редкого мастерства и высочайшего уровня!

– А это не странно, господа офицеры? – изумленно поднял вверх одну бровь генерал. – По-моему, Сергей Петров – птица совершенно не того полета, чтобы прилагать такие усилия в его уничтожении!

– А еще немалые усилия приложили к уничтожению той информации, что мог знать погибший и хранить у себя в компьютере!

– Но если диск восстановлению не подлежит… – начал Орлов.

– Из него не изъять больше ничего, – покачал головой Крячко, – спецы категорично заявили, что сделали все, что могли, попробовали все варианты.

– Если нам информацию из машины не добыть, а Соловьева и Коротов единодушно уверяют, что Петров не пытался их шантажировать, и опровергнуть слова ни одного из них мы не можем, как нам вообще проверить эту версию?

– Я предлагаю для начала более тщательно изучить жизнь самого Петрова. Покопаться в его прошлом, поговорить с друзьями-приятелями. Парень занимался спортом, был в хороших отношениях со своим тренером, раз тот рекомендовал его на первую работу.

– И, пообщавшись с друзьями Петрова, ты хочешь узнать, мог ли он шантажировать свою подопечную и бывшего работодателя? Маловероятно, ведь о таких вещах не принято кричать на каждом углу.

– Конечно, – спокойно отреагировал Лев. – Но если какие-то действия парня привели его к гибели, мы просто обязаны собрать более полный психологический портрет, чтобы понимать, кем он был в этой жизни, какие цели и порывы им двигали. А кто, как не наставники или близкие друзья, может охарактеризовать личность человека? Сказать, на что он был способен и, наоборот, на что не пошел бы никогда и ни за что.

– Я понял, Лева, работайте. По делу есть еще что-то полезное?

– Мы работаем со списком владельцев машин, припаркованных в тот день на крыше. Опросили массу людей, включая охранника, – продолжил Крячко, – пытаемся выйти на потенциальных свидетелей. Но с этим пока не повезло. В тот день, как назло, было прохладно и ветрено, люди торопились покинуть крышу, и никто ничего подозрительного не заметил.

– У нас есть потенциальный свидетель – на записи одной из дальних камер мелькает силуэт щупленького подростка в толстовке, и он мог что-то видеть. Но найти его по снимку с записи не представляется возможным. Сама запись длится доли секунды, и лица там нельзя разглядеть. Поэтому мы опрашиваем людей, что могли заметить и его тоже.

– Ищем свидетеля, чтобы найти свидетеля? – иронично протянул генерал.

– В нашей работе бывает и так, – ничуть не смутился Гуров.

– Нам бы чуточку везения не помешало, – с ухмылкой ввернул неунывающий Крячко, – и тогда все получится.

– Везение – это, конечно, хорошо, – задумчиво протянул Орлов, – только распыляться тоже не стоит. Пора бы уже определиться и отбросить все маловероятные версии, а то застрять рискуете, забуксовать, как коллеги.

– Не скажите, Петр Николаевич! – не согласился Стас. – Коллеги, они же в одну версию уперлись. А у нас их вон сколько – выбирай любую! И все они имеют право на существование!

– Вот и я говорю, пора определяться, господа сыщики! А то вы рискуете слишком много сил и ресурсов впустую растратить. Это все ваши наработки по делу или есть еще что-то интересное?

– Наши специалисты утверждают, что вирус, уничтоживший жесткий диск, создавал умный и талантливый хакер. Также установлено, что камеры видеонаблюдения были временно выведены из строя с помощью редкой вредоносной программы, в просторечии именуемой «вирус». Можно предположить, что это был один и тот же человек.

– Считаете, что у преступника был в сообщниках хакер?

– Да, именно, подобный вывод напрашивается сам собой.

– Что ж, дальновидно. А что нам это дает? – практично уточнил Орлов.

– Нам бы пообщаться с этим умельцем, – ввернул Стас.

– Пообщаться очень не мешало бы. Вдруг у хакера осталась возможность выхода на заказчика? Только пока не ясно, как нам этого самого хакера искать.

– Верно. Но мы со Львом Ивановичем обязательно что-нибудь придумаем, – усмехнулся Стас. – Правда, Лева?

– Разумеется. Но пока, в ожидании полезных идей, а также окончательных выводов от наших экспертов, я бы поработал со знакомыми Сергея Петрова.

– Хорошо, работайте. Успехов вам, господа офицеры, – подытожил Орлов.

Спортивный клуб «Патриот», в котором работал тренером Солодов Иван Степанович, находился на Ангарской улице, неподалеку от парка. Гуров специально назначил с ним встречу прямо во время занятий. Полковник рассчитывал, что ему удастся не только поговорить с тренером, но и познакомиться с кем-то из ребят, с которыми мог дружить Сергей Петров.

Владельцы клуба арендовали помещение прямо в жилом доме. На фасаде серой блочной многоэтажки красовалась вывеска, украшенная стрелочкой, которая показывала, в каком направлении следует двигаться, чтобы, завернув за угол дома, обнаружить вход. Клуб занимал парочку просторных комнат на первом этаже и полуподвальное помещение, в котором устроили раздевалки с душевыми комнатами.

Иван Степанович Солодов оказался крепким подтянутым мужчиной невысокого роста, одетым в спортивный костюм. Он был смуглым, черноволосым, с густыми черными бровями и темными, слегка раскосыми глазами, как типичный представитель одной из восточных народностей.

– Я унаследовал внешность от далеких предков, – с ухмылкой прокомментировал тренер внимательный взгляд Гурова, – посчастливилось, знаете ли.

– Простите, это профессиональная привычка внимательно рассматривать собеседника. Не хотел вас смущать.

– И ничуть не смутили. Мое лицо не сочетается с именем, а оттенок кожи и волос совсем не похожи на родительские. Они у меня оба белолицые, голубоглазые и русые. В детстве мне приходилось частенько бросаться в драку, услышав намеки о моем происхождении. Они бывали разной степени прозрачности, но всегда обидные и неизменно задевали мою гордость. А поскольку я часто был один против многих в битве, приходилось порой очень туго. Зато эта «борьба за честь семьи» в конечном итоге привела меня в большой спорт. А он, в свою очередь, и на тренерскую работу. Давайте пройдем в мой кабинет? Там тесновато, правда, но можно спокойно поговорить и выпить чайку.