Антон на последних силах держа веревку крикнул:

– Сил нет. Хватайся за ногу!

Массы воды с гадинами грозились слить приятелей в утробу чудовища, как в унитаз, задевая хоть и не массивными, но многочисленными телесами.

В какой-то момент ломик Диггера выскользнул из мясистой внутренности полости рта съевшего их чудовища, и с ревом безнадежного ужаса Роберт и Антон отправились в ненасытную утробу гигантской твари. Они толкались, перетекали из одного отделения в другое в скользких, упругих, смыкающихся и размыкающихся внутренностях вместе с извивающимися угрями. Затем плюхнулись в темное море, кишащей отвратительной массы, как из горки аквапарка в бассейн.

– Ну вот, сейчас будут переваривать, – сказал Антон.

– Никогда не считал себя говном, но похоже скоро им стану! – поделился своими мыслями Роберт.

Вестибулярный аппарат снова чуть не вызвал тошноту. Видимо адское создание резко нырнуло на глубину. Перед угрозой смерти уже было как то все равно на его действия. Стать кормом для чудища и увидеть изнутри процесс пищеварения – такой перспективы не пожелаешь никому. При этом скафандр наверняка бы защитил их от большинства кислот, ферментов и щелочей, но та психическая травма, которую бы получил Антон, пройдя все стадии пищеварения и извергнувшись с переработанной массой, наверняка значительно бы понизила его самооценку.

Но вдруг, где то сверху вспыхнул свет. При этом было отчетливо видно что мелькают какие-то тени. Что за чертовщина? Антон ощутил, как со всей массой шевелящихся тварей его засасывает наверх. Тварь переела и решила вытошнить из себя пищу? Или же так устроена её пищеварительная система? В любом случае они скоро узнают.

Запаса воздуха хватает еще на десять часов, так как система жизнеобеспечения автоматически пополняет его баланс при наличии оного.

Привязанные друг другу веревкой, как варежки у детсадника, они с Робертом периодически подтягивали друг друга к себе. Так получалось немного успокоиться перед неизвестностью.

Подтянув товарища по несчастью, Антон увидел интересную картину: Роберт держал за голову угря и рассматривал его уродливое лицо.

– Пытаешь наладить контакт с местными жителями? – спросил Антон.

– Да вот интересно, если ими питается сожравшая нас тварь, то может и нам сгодиться на «рыбный четверг»? – Роберт похоже был оптимистом. – У тебя как с запасами еды?

– Да, неважно! Кушать ведь хочется всегда.

– Поэтому скоро мы с тобой перейдем на местную пищу.

– Как? Под водой?

– А ты не знаешь про технологические шлюзы в скафандре?

– Я вообще об этих скафандрах ничего не знаю.

– На спине в ящике есть небольшие отверстия, в которые поставляют картриджи с едой, водой, медикаментами, согревающей субстанцией и прочим. Если получиться, то возможно система обработает органические материалы и добавит их в припасы.

– Ага. Если мы не умрем сейчас. Чувствуешь как нас засасывает куда то вверх?

– Похоже дальше в кишки тянет.

Под напором их вынесло вверх. Через какие-то перегородки ускользали угри, а товарищи по несчастью остались лежать на них.

Какая-то невидимая сила вдруг переместила их вверх с удивительной силой и после полного мрака, они обнаружили себя весящими в воде посредине какого-то ограниченного пространства. Но самое удивительное, что они здесь были не одни. Антон раскрыл в удивлении глаза. Перед ним переговаривались… две русалки. Точнее два русала. Очень похожие на отца русалочки Ариэль из древнего мультика. Тритон кажется.

Синяя кожа бугрилась мышцами, а вполне себе человеческое тело заканчивалось рыбьим хвостом.

Похоже сами русалы были не менее удивлены. Они с интересом разглядывали Антона и Роберта, напряженно вглядываясь в каждую деталь одежды.

Вдруг один из них грациозно уплыл в темноту. Товарищи по несчастью были не то что связаны. Не было видно ни каких пут. Но пошевелить ни рукой ни ногой они не могли. И как, будучи в чреве твари они оказались перед этими рыбоподобными созданиями.

– Это что за кильки в томатном соусе? – спросил Роберт. – Как будто рыбак от одиночества оприходовал самку тунца.

– Нет, скорее всего, купаясь на нудистском пляже девушка попала прямо в косяк плывущих на размножение селедок, – ответил на шутку друга Антон.

– Что, думаешь, с нами сделают?

– А мне уже все равно! Я ведь из касты Служащий. Вернусь в свои помойки, буду разгребать мусор, есть бульон из просроченных продуктов и умерших крыс, ползать в постоянной грязи на работу и обратно, спать в своей коробке, не имея возможности разогнуть ноги, и, возможно, через лет десять система начислит мне очередной уровень.

– Неужели все так мрачно в касте Служащих?

– Нет конечно! Там все гораздо мрачнее. Ведь я пробыл на промышленном уровне меньше суток и настолько мне стало противно, что если бы я не нашел этот гребаный выход, я бы слил себя двадцать раз и растворился в великом Нечто.

– А что дальше? После того, как убежище расконсервируют после восстановления планеты, тебя даже и не стали бы пробуждать. Нам ведь ясно сказали перед погружением в анабиосон: только те, кто будут продвигаться в своей деятельности, наращивать характеристики, уровни, навыки, способности и прочие статы, только их и разбудят после улучшения ситуации на земле. Они будут Адамами и Евами на возрожденной планете. А зачем иметь в роли одного из отцов человечества лентяя, безынициативного алкоголика, деграданта, или как ты – малодушного самоубийцу? Каждый должен тянуть свой крест, чтобы получить место на новой, обновленной земле.

Антон подумал, что, наверно, это справедливо. Создатели «Пристанища», по сути, устроили естественный отбор. Пока очищается планета, происходит и очищение человеческого рода. Выживают сильнейшие, умнейшие, работоспособнейшие, а все морально и физически деградировавшие – умирают. Логично. Но тысячи лет борьбы за место под солнцем – как-то совсем не близкая перспектива.

– Как думаешь ход времени снаружи синхронизирован с нашим ощущением времени? – спросил Антон.

– Вот об этом я не задумывался. Тысячи лет еще нужно найти чем заняться. Со скуки ведь умереть можно. Мне кажется система как-то все равно ускоряет время, чтоб было привычно человеческому организму.

В помещение, а может быть пещеру вплыли словно морские коньки еще два русала со странными источниками света. Притом один из них был в пестрой одежде – видимо старший. Он открывал рот словно рыба, пытаясь о чем-то спросить товарищей по несчастью, но выпускал только пузырьки. Стало так смешно, что приятели невольно заржали в своих скафандрах.

Затем, главный из рыбок нажал на шее какую-то штуковину и вдруг Антон и Роберт услышали прямо в головах отчетливый вопрос.

– Вы галдоны? Вы пришли со смертью? – бесстрастно интересовался русал.