в 12:00 уже были в Утте. В течение этих четырех дней мы проехали более 400 км. Потери транспортных средств были неизбежны, но мы потеряли и товарищей. Мой восьмиколесный вездеход с большим трудом добрался до Утты, и степной песок основательно подпортил мотор. На следующий день я получил команду направиться в ремцех № 545, в Ворошиловск. В обмен на запасное колесо я получил 40 литров бензина»149.

Наиболее подготовленной в 16‑й мд считалась группа лейтенанта Юргена Шлипа, командира танковой разведроты. Она вышла в степь только 13 сентября с целью исследовать наличие железнодорожного сообщения по линии Астрахань – Кизляр. «Рано утром на второй день мы издали заметили, как в лучах солнца поблескивали соленые озера, – докладывал позже Шлип. – Мотоциклы с большим трудом преодолевали километры по глубокому песку, а наш пехотный грузовичок не раз пришлось ремонтировать, хоть и ремонт требовался пустяковый». Продвигаясь на юго-восток, Шлип вышел к станции Зензели. Оставив основную часть группы с целью прикрытия за барханами, на двух БТР вместе с саперами он въехал в село.

«Мы издали увидели человек 50–60 гражданских, которые работали на насыпи, – сообщал далее Шлип. – Линия была однопутной, с обеих сторон тянулась песчаная насыпь. Те, кто надзирал за рабочими, при нашем появлении оторопели и не могли и слова проронить. Зато остальные рабочие с восторгом приветствовали нас. Это были семьи украинцев, пожилые люди – мужчины, женщины – и дети, которых насильственно вывезли с родины и вот уже несколько месяцев держали здесь на тяжелых работах. Многие из украинцев говорили по-немецки, нас воспринимали как освободителей».

Тем временем на юго-западе появился черный паровозный дымок. Отогнав бронетранспортер за бархан, Шлип дождался, когда два паровоза, тянувших длинный состав цистерн с бензином и нефтью, поравнялись с Зензелями. Немцы произвели шесть выстрелов из 20‑мм пушек бронетранспортеров по паровозам. Состав встал, после чего Шлип методично начал расстреливать вагоны. Все это продолжалось примерно полчаса.

Сын инженера, строившего дорогу, Юра Москаленко, наблюдал за происходящим из окна станции. Не растерявшись, он вызвал по селектору начальника стройки Э.И. Левина и сказал: «У нас на разъезде немцы. Никого нет. Я в землянке дежурного один остался. Что делать?». Левин стал лихорадочно звонить командующему 28‑й армией Герасименко. Смелый мальчишка незаметно покинул здание станции, проскользнув мимо подходивших к нему немцев.

Тем временем в станционном здании прозвучал звонок. Звонили со станции Астрахань. Видимо, хотели удостовериться в сообщении о появлении немцев. Трубку поднял переводчик группы Шлипа. Шлип стоял рядом. Из Астрахани спросили, пришел ли состав из Кизляра, и сообщили, что встречный состав уже дожидается его в Басах (40 км северо-восточнее). Воодушевленные немцы попытались ввести Астрахань в заблуждение, надеясь вызвать в Зензели второй состав и уничтожить его. Однако отвечали они невпопад, и астраханский собеседник быстро понял, с кем имеет дело. Обложив друг друга бранью, оба бросили трубки. Напоследок переводчик Шлипа пообещал вскоре увидеться в Астрахани. Что сказал наш железнодорожник, история не сохранила, но вряд ли он постеснялся в выражениях.

Взорвав здание станции Зензели, Шлип двинулся вдоль железнодорожной насыпи к Басам. Здесь в 16:00 диспетчерский пункт разъезда № 8 получил сообщение о нахождении в Зензели немцев. В 16:15 к Зензелям был направлен бронепоезд «Пермский рабочий» младшего лейтенанта Фишмана. В 17:10 поезд Фишмана встретился с отрядом Шлипа. Младший лейтенант насчитал один Т-III, четыре танкетки (скорее всего, БТР), 12 мотоциклистов и одну легковую машину. В течение нескольких минут артиллеристы Фишмана выпустили 29 снарядов из своих 76‑мм орудий. Немцы, прикрываясь огнем, отошли за барханы. По прибытию на станцию Зензели, Фишман обнаружил два сожженных паровоза, три сгоревших вагона, несколько уничтоженных цистерн и разрушенную телефонную линию150.

Натолкнувшись на огонь артиллерии и тяжелых пулеметов, Шлип развернулся на запад. Не понеся потерь, 17 сентября он вернулся в Утту, доложив о рейде Хенрици и оказавшемуся на пункте с инспекционной поездкой командующему группой армий «Б» генерал-полковнику фон Вейхсу.

На следующий день Шлип попробовал проехать в Басы, однако был встречен огнем ПТО и успеха не достиг.

Слухи о немецких диверсантах намного превысили реальные события. 3 сентября начштаба УР-78 майор Головлев сообщил, что до двух батальонов немцев с 20 танками сосредоточились у Зензелей и во второй половине дня 2 сентября перерезали дорогу Яндыки – Михайловка151. По предварительным данным оперотдела армии, поезд Фишмана сражался с 8 танками152.

Действовавшей немного позже разведгруппой 16‑й мд в районе Хулхуты была захвачена колонна из шести грузовиков. Один из них вез в расположение бойцов 34‑й гвсд полевую киноустановку.

Диверсионная деятельность немцев шла не так успешно. А.И. Суров, сам служивший в те годы в контрразведке, отмечает, что за период боев в глубоком тылу было обезврежено четыре диверсионные группы: под Владимировкой, Грачами и Астраханью. В задачи групп, помимо ведения разведки и корректировки действий немецкой авиации, входило уничтожение техники, особенно железнодорожной. Так, одна из групп была оснащена не только рацией и противотанковыми минами, но также пачками отравленной овсянки, закамуфлированной под антрацит взрывчаткой, которую можно было подбросить в угольный паровозный склад, химическими минами с замедленным действием и пр.

Бергин

После рейда немецкой разведки на Ленино 8‑я рота курсантов была выдвинута в местечко Бергин – удаленный калмыцкий поселок из восьмидесяти дворов. Бергин находится в 50 км западнее Волги и в 130 км южнее Сарпы. Это абсолютно глухое, забытое место. Вокруг только поросшая полынью степь. Но в Бергине сходилось шесть степных дорог, и отсюда ведет прямая дорога на Енотаевку и шоссе Астрахань – Сталинград. Единственной достопримечательностью являлся тригонометрический пост в 30 метров высотой, который сразу был определен в качестве наблюдательной вышки.

53 бойца под командованием лейтенанта Ноздрина, имевшие в распоряжении 38 винтовок, десять автоматов, ручной пулемет и четыре противотанковых ружья, расположились здесь в теплом сентябре.

Однажды (эта история описывается только в «Боевом пути полка» и дат не содержит) с запада появились немецкие танки. Впрочем, часто курсанты принимали за танки бронетранспортеры, но в данном случае это не важно. Важно другое: бойцам удалось подбить передовую машину и обозначить действия столь серьезного гарнизона, что немцы не стали продолжать движение и развернулись на запад, отбуксировав с собой поврежденную технику.

В другой раз неожиданно в поселок ворвалась машина с вооруженными людьми. Курсанты, естественно, открыли по ней огонь, прекратившийся лишь после того, как из машины послышались стоны и нецензурные крики на русском языке. Как выяснилось, о гарнизоне просто-напросто забыли. Вышестоящее начальство было уверено, что немцы разгромили отряд Ноздрина, и отправило туда разведку, решившую проехать с ветерком.

На этом история не закончилась. На следующий день